5

Он стоял, правая ступня вдоль веревки, левая поперек, ноги чуть согнуты в коленях, кулаки уперты в бока. И, глядя вверх, мы все разом поняли, что такое легкость. Мы поняли, как живется человеку, который и вправду делает что хочет, ни во что не верит и никому не повинуется; мы поняли, каково быть таким, и поняли, что никогда такими не будем.

Заглавный герой романа, Тилль Уленшпигель, основан на персонаже немецкого фольклора, одном из самых известных в мире трикстеров, бросающих вызов обществу своими фарсовыми шутками.
И хотя в оригинале этот плут и балагур путешествовал по Германии, Бельгии и Нидерландам в первой половине 14-го века, Кельман переносит его на три столетия дальше - во времена Тридцатилетней войны, которая длилась с 1618 по 1648 год.

Именно война тут и становится главным героем, контекстом, да и просто фоном происходящего.
Стыдно признаться, но, начиная чтение, я знала об этом конфликте, сформировавшем геополитику и дипломатические принципы современной Европы, намного меньше, чем о какой-нибудь войне Пяти Королей за Вестерос в "Игре престолов".
И это лишний раз подтверждает глубинное очарование "Тилля". Читать книгу можно, даже ничего не зная об истории, зато потом появляется повод нагуглить массу всего интересного (хотя бы на уровне Википедии и простейшего понимания принципов Вестфальского мира, включая отказ от исторического обоснования права).

Впрочем, не геополитикой единой.
Жизнь Тилля показана во всей сложности её сюжетных выкрутасов - начиная с детства в крошечной деревне и заканчивая его восхождением к званию придворного шута. По пути ему предстоит спасаться от охотников на ведьм и абьюза учителя, застрять в обрушившейся шахте под осажденным городом, развлекать жителей обреченной деревушки и выступать перед членами королевской семьи, которая продержалась у власти меньше года, заслужив уничижительные прозвища "Зимнего короля" и "Зимней королевы".

Сам Тилль немало тренировался, чтобы стать искусным канатоходцем и жонглером, и Кельман, писавший роман целых 5 лет, демонстрирует схожую легкость собственного фееричного представления при не менее явном скрытом мастерстве.
Строение, язык и завуалированная ирония книги настолько восхитительны, что не поддаются адекватному описанию их в рецензии. История рассказывается отдельными фрагментами и даже не в хронологическом порядке, при этом каждый эпизод всплывает в нескольких местах и показывается с различных точек зрения. Вот мы наблюдаем выступление Тилля на пике его народной славы, потом переносимся в его детство и следим за очередным инквизиторским процессом, потом нам вдруг приходится трястись по грязным дорогам с "толстым графом", угодившим в одну из жесточайших битв Тридцатилетней войны, а затем - погружаться в мысли изгнанных Зимних короля и королевы, при дворе которых Тилль некоторое время отирался в качестве шута.

Абсолютно разные события и фокалы - и ни одной фальшивой ноты!
Всё искусно сочетается, дополняет и драматизирует друг друга.
Всё немного странно, но пропитано такой невероятной энергией, что сразу понимаешь: перед тобой почти шедевр (а может, и вовсе он, безо всяких стыдливых "почти").

Невероятная книга, оставившая по себе массу самых разных переживаний и мыслей.
О блестящем эксперименте автора, погрузившего современного читателя в жестокую и грязную альтернативную реальность, которая выглядит чуть ли не постапокалиптической фантастикой.
О том, как память и личные интересы затемняют истину любой истории.
О науке и религии, а также о ереси и конфессиональной вере, которые порой оказываются куда ближе, чем представляется, исходя из их непримиримых противоречий.
О шутах, ставших после двух последних прочитанных мной книг едва ли не любимым типом литературных персонажей - эдакие агенты хаоса, независимые, свободолюбивые, но в то же время трагично одинокие.
О хитрых литературных аллюзиях, которые тут можно, кажется, раскапывать до бесконечности.
И, самое неожиданное, - о тревожном, но качественном легком черном юморе, что пропитывает тут буквально всё (на перечисление особо понравившихся примеров ушло бы слишком много места, но чтобы показать разнообразие поводов для иронии остановлюсь на одном: автор явно высмеивает моду на "цветистые пассажи" в тексте, когда "образцовая витиеватость" и "ученые арабески" фраз способны "проложить им путь во многие школьные хрестоматии"; и да, это камень в огород читателей, всерьез считающих, будто без умения навернуть многословно и красиво серьезной литературы не бывает).

Удивительно мощная, но в то же время забавная и даже жизнеутверждающая книга, передать всю многогранную прелесть которой я просто не в состоянии.
Мир расколот, щетинится политическими и идеологическими распрями, и только великий шут способен легко протанцевать через него, оставшись не просто живым, но и уверенно спокойным.

Рядом рассказывал о своей жизни шут, но королю вдруг показалось, будто речь шута звучит внутри него, будто шут не едет рядом, а стал лихорадочным голосом в голове, частью его самого, о существовании которой ему не хотелось знать.

Приятного вам шелеста страниц!