5 Осторожно: обломовщина!

В школе я была просто в восторге от этого романа - и спустя десять лет при повторном прочтении “Обломова” мои впечатления ничуть не изменились. Наверное, дело в том, что я обожаю книги с несчастливым финалом, особенно те, которые проникнуты тоской и болью от бессмысленно и впустую прожитых лет. Кто поспорит, что “Обломов” не отвечает идеально всем этим критериям?

Когда речь заходит об Илье Ильиче Обломове, то первое, что приходит на ум большинству - это образ ленивого человека в засаленном халате, который целыми днями лежит на диване. Что ж, это достаточно точное описание героя на первый взгляд.

Штольц поглядел на лежащего Обломова, Обломов поглядел на него.
Штольц покачал головой, а Обломов вздохнул.
- Тебе, кажется, и жить-то лень? - спросил Штольц.
- А что, ведь и то правда: лень, Андрей.

Но что на самом деле стоит за вечным лежанием Ильи Ильича? Вот это в самом деле интересно. Автор с непревзойденным мастерством препарирует внутренний мир главного героя, позволяя читателю увидеть Обломова таким, какой он есть самом деле. Гончарову удается запечатлеть каждую, даже едва уловимую и заметную черту Ильи Ильича, создавая полноценный и подробнейший психологический портрет.

Глава под названием “Сон Обломова” сразу же расставляет все точки над i и раскрывает первоисточник и первопричину главного несчастья в жизни главного героя - той самой безнадежной и беспросветной обломовщины. Вот говорят, что все проблемы родом из детства - и Обломов еще одно подтверждение этой теории.

На уроках литературы мы часто противопоставляли Обломову Штольца - мол, вот с кого надо пример брать. Но можно ли их сравнивать - людей, которые получили совершенно противоположное друг другу воспитание? Легко быть бодрым, энергичным и деятельным, когда ты с детства был вовлечен в учебу и работу, когда тебе позволяли изучать окружающий мир и мало что запрещали.

А теперь посмотрим внимательно на детство Обломова: туда не ходи, сюда не бегай, не утруждай себя, попроси слуг, не дерись, не борись, а учись спустя рукава. Добавим в обязательную программу непременный обильный и разнообразный стол, много фольклорных преданий и сказов, стимулирующих воображение и фантазию и всё: обломовщина готова!

И пусть в молодости Илья Ильич еще был полон юного энтузиазма и вдохновения на различные подвиги, но его душа и ум уже с детства были отравлены тлетворным влиянием безмятежной Обломовки. Вот поэтому и мыкался он, горемычный, туда-сюда. да без толку, а потом вновь вернулся на любимый диван.

— Знаешь ли, Андрей, в жизни моей ведь никогда не загоралось никакого, ни спасительного, ни разрушительного огня? Она не была похожа на утро, на которое постепенно падают краски, огонь, которое потом превращается в день, как у других, и пылает жарко, и все кипит, движется в ярком полудне, и потом все тише и тише, все бледнее, и все естественно и постепенно гаснет к вечеру. Нет, жизнь моя началась с погасания. Странно, а это так! С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что я уже гасну. Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие… Даже самолюбие — на что оно тратилось? Чтоб заказывать платье у известного портного? Чтоб попасть в известный дом? Чтоб князь П* пожал мне руку? А ведь самолюбие — соль жизни! Куда оно ушло? Или я не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал, не видал, никто не указал мне его.

Но вот нечаянно-негаданно пришла в сонную жизнь нашего друга любовь собственной персоной в виде прекрасной, умной и деятельной Ольги Ильинской. И вот, якобы началось чудесное преображение нашего ленивого и апатичного героя.

Но проницательный читатель почти сразу подметит, что автор попросту водит нас за нос: ни о каком духовном и моральном преображении Ильи Ильича не идет и речи! Ведь он всё так же продолжает ничего не делать, витая в мире грез и представляя себе сцены будущего безмятежного счастья, только теперь он реже лежит (потому что нужно быть рядом с предметом своего воздыхания), начал читать книги и газеты, чаще бывает в обществе и избавился-таки от своего дурацкого халата.

Но а дальше что? Сделал ли он что-нибудь по-настоящему стоящее? Съездил в Обломовку или за границу? Пошел на службу? Решил свои вопросы с жильем и доходом?

Гончаров на горьком опыте своего героя показывает читателям, что никаким чудодейственным эффектом любовь вовсе не обладает и не в ее силах изменить человека вопреки его желанию. Измениться можно только ради самого себя, но отнюдь не для другого человека, сколь бы любимым и дорогим он ни был.

И Обломов сам очень хорошо понимает истинную природу своих отношений с Ольгой, видит ее стремление поиграть в Пигмалиона и свою склонность к мечтаниям и фантазиям.

Вы не любите меня, но вы не лжете – спешу прибавить – не обманываете меня; вы не можете сказать да, когда в вас говорит нет. Я только хочу доказать вам, что ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая; это только бессознательная потребность любить, которая за недостатком настоящей пищи, за отсутствием огня, горит фальшивым, негреющим светом, высказывается иногда у женщин в ласках к ребенку, к другой женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках.

Кстати говоря, письмо Обломова к Ольге - прекрасная по силе и проникновенности вещь, доказывающая, что у Ильи Ильича имеется и большое доброе сердце (как не раз упоминал Штольц), и чуткий и проницательный ум. Как жаль, что это всё оказалось растрачено впустую!

Или может быть, спокойная и ленивая жизнь Обломова - это счастье и благо для него? Ведь все люди разные, и счастье у каждого своё собственное, и для кого-то ежедневное лежание, обильный и разнообразный стол и полное отсутствие забот и переживаний - это предел всех мечтаний?

Но разве Обломов чувствовал бы тогда тоску и неудовлетворенность собственной жизнью? Разве сожалел бы и ощущал горечь поражения? Разве задавался бы такими вопросами и терзался бы такими мыслями?

Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; и зависть грызла его, что другие так полно и широко живут, а у него как будто тяжелый камень брошен на узкой и жалкой тропе его существования.

А между тем, он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть, теперь уже умершее, или лежит оно, как золото в недрах горы, и давно бы пора этому золоту быть ходячей монетой.

Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором. Кто-то будто украл и закопал в собственной его душе принесенные ему в дар миром и жизнью сокровища.

И уж не выбраться ему, кажется, из глуши и дичи на прямую тропинку. Лес кругом его и в душе все чаще и темнее; тропинка зарастает более и более, светлое сознание просыпается всё реже и только на мгновение будит спящие силы. Ум и воля давно парализованы, и, кажется, безвозвратно.

Есть ли спасение и лекарство от обломовщины? Очевидно, что физическое угасание и гибель Обломова, символизирующие угасание и гибель нравственные, служат доказательством авторской точки зрения - спасения нет.

И только в подрастающем сыне Обломова Андрюше можно увидеть лучики надежды на будущую победу над обломовщиной.