3

Смешанные впечатления остались от книги, такое впечатление, что героиня, отказавшись от традиций своего народа и вполне без ущерба для себя сбежав с ребенком из общины, поставила себе целью как можно больше дерьма вылить на хасидов, чтобы заработать себе денег на жизнь с продажи этих мемуаров (и, надо сказать, у нее получилось, даже кино сняли, смотреть которое я вряд ли буду). Читала и прям диву давалась, насколько все нельзя, но если очень хочется, то можно.

Отец у нее с недиагностированным психическим заболеванием, из-за чего ему долго не могли найти жену, в итоге выписали из Англии какую-то бедолагу, которая сбежала от него и его родственников при первой же возможности. Дочку, эту самую Двойру-Дебору, воспитали бабушка и дед со стороны отца, люди традиционные, но в силу возраста не имеющие надлежащих сил влияния на подрастающую внучку. Да, по мере своих возможностей пытались прививать ей заведенный веками уклад, но в 21 веке, несмотря на отсутствие в общине гаджетов и прочих веяний современного мира, это вряд ли возможно, если совсем не отгородиться в глухом медвежьем углу, а тут Бруклин, где со всех сторон иная цивилизация. Поэтому Двойра вполне себе читала с фонариком под одеялом Джейн Остен и даже феминисток, на людях соблюдая установленные правила приличия.

Она интересно пишет про школу, где девочек учат по остаточному принципу, да они и сами не напрягаются, зная свое предназначение быть женами и матерями, однако самой Двойре нравится учиться, получать хорошие оценки, ставить вопросы и находить на них ответы. Потом, конечно, ее выдали замуж, и несколько глав посвящены были браку, беременности и первым годам воспитания ребенка (со всеми подробностями интимной жизни, куда лезли все, кому не лень). С взрослением вопросов у нее становилось все больше, в частности, затрагивались этически болезненные темы педофилии (в священных книгах они вообще не описаны, потому что в древности выдавать девочек замуж в 9 лет считалось нормой) и убийства отцом сына за мастурбацию, и интересного правового режима в общине (если преступление замолчать среди своих без выноса на широкую общественость, то его как бы и не было). Она, конечно, большая молодец, что пошла против потока и таки вырвалась из этого тесного кружка, сбежав в итоге аж в Берлин (вот она, наступившая эпоха постмодерна!). Но я не думаю, что ее мемуары что-то изменили в хасидской общине Америки. Как жили, так и живут и будут жить.