5 Наша конечная жизнь напоминает нам, что человек — часть природы, а не отделён от неё...

Мы — совокупности атомов и частиц, сталкивающихся друг с другом и взаимодействующих согласно законам природы. Кроме того, мы — совокупности биологических клеток, обменивающихся электрохимическими сигналами при переработке свободной энергии, получаемой из окружающей среды. Наконец, мы — мыслящие, чуткие, неравнодушные существа, способные обдумывать собственные действия и решать, как поступить.
Именно благодаря последнему аспекту мы такие особенные. Мы состоим из той же материи, что и вся остальная Вселенная, но наша материя собрана таким образом, что о нас можно рассуждать совершенно новым образом. Мы можем взвешивать альтернативы и делать выбор. Это не волшебная или сверхъестественная способность, которая позволяла бы нам пренебрегать законами физики, а именно способ рассуждения, отчасти позволяющий описать такую сложную систему, как «человеческое существо». Большая сила — это большая ответственность.

Ошибочно делать акцент на счастье и забывать, что жизнь — это процесс, зависящий от активности и движения, ошибочно вместо жизни искать какого-то совершенного состояния бытия. Такого состояния быть не может, поскольку перемены — суть жизни. Учёные, исследующие смысл жизни, различают синхронический смысл и диахронический смысл. Синхронический смысл зависит от вашего состояния в каждый конкретный момент времени: вы сидите на солнышке и поэтому счастливы. Диахронический смысл зависит от избранного вами пути: например, вы счастливы, так как уверенно двигаетесь к окончанию колледжа. Если мы позволим себе вдохновляться тем, что узнали об онтологии, то, возможно, стоит сосредоточиться на диахроническом смысле за счёт синхронического. Суть жизни — перемены, и можно попытаться вплести эти изменения в сами поиски смысла.
Выходит, что сделать всё правильно — быть честным с собой и другими, принимать мир таким, каков он есть, и смотреть другому прямо в глаза — запросто не получается. Для этого нужно постараться. Когда мы хотим, чтобы что-то оказалось истинным, чувствуем, что нам приятно во что-то верить, — это и есть основание для сомнений. Иллюзии могут быть приятны, но плоды истины гораздо лучше.

Вселенная — не чудо. Она просто существует, ею никто не руководит, никто её не поддерживает, в ней с исключительной регулярностью проявляются законы природы. В течение миллиардов лет она естественным путём развивалась из низкоэнтропийного состояния в сторону возрастания сложности, а когда-нибудь перейдёт в абсолютно безликое равновесие. Мы — чудо, мы, люди. Не такое чудо, которое бы нарушало законы физики, мы чудесны и замечательны тем, сколь сложные, сознательные, творческие и неравнодушные существа могли возникнуть в полном соответствии с этими законами. Человеческая жизнь конечна, непредсказуема и неизмеримо драгоценна. Возникнув, мы обогатили мир смыслом и значением...

Все умирают. Жизнь — не субстанция в отличие от воды или камня; это процесс, подобный горению или прибою. Этот процесс начинается, продолжается какое-то время и в конечном итоге заканчивается. Наши «моменты», сколько бы они ни длились, мимолётны в сравнении с масштабами вечности.

В первой части «Космос» мы рассмотрим некоторые важные аспекты той большой Вселенной, частью которой являемся. Существует множество способов рассуждения о мире, приводящих нас к системе взглядов, называемой поэтический натурализм. «Натурализм» постулирует, что существует лишь один мир, естественный мир; мы исследуем некоторые признаки, заставляющие нас склоняться к этой точке зрения, — в частности, поговорим о движении и развитии Вселенной. «Поэтика» напоминает о том, что рассуждать о мире можно несколькими способами. Рассуждая о том, почему происходят те или иные феномены, мы считаем естественным пользоваться «причинно-следственным» лексиконом, но на глубочайших уровнях устройства природы такие идеи не работают. Эти феномены эмерджентны, они пригодны для описания окружающего нас обыденного мира. Разница между обыденным и более глубоким описанием связана с тем, как течёт время, и различие между прошлым и будущим в конечном итоге можно проследить до того самого особенного состояния, из которого родилась наша Вселенная в момент Большого взрыва.

Во второй части «Понимание» мы обсудим, как следует подходить к пониманию мира или хотя бы как двигаться к этой истине; нам придётся удовлетвориться неопределённостью и неполными знаниями, а также всегда быть готовыми пересматривать наши убеждения по мере выяснения новых фактов. Мы узнаем, почему наилучший способ описания Вселенной представляет собой не единую унифицированную историю, а ряд взаимосвязанных последовательных моделей, каждая из которых приемлема на том или ином уровне. У каждой из таких моделей есть своя область применения, причём идеи, являющиеся ключевыми составляющими каждой из таких историй, с полным правом могут считаться реальными. Наша цель — собрать взаимосвязанный набор описаний, основанных на фундаментальных идеях, которые стыкуются друг с другом и образуют целостную «планету убеждений».

Затем мы перейдём к «Сущности». В этой части мы постараемся осмыслить мир таким, каков он есть, и поговорим о фундаментальных законах природы. Мы обсудим квантовую теорию поля — основной язык, на котором написана современная физика. Оценим триумф Базовой теории — невероятно успешной модели, описывающей частицы и взаимодействия, благодаря которым существуем мы с вами, Солнце, Луна, звёзды, а также всё то, что вам доводилось видеть, ощущать или пробовать на вкус. Мы ещё многого не знаем об устройстве мира, но есть очень серьёзные основания полагать, что Базовая теория — это верное описание природы на том уровне, где эта теория применяется. Эта область применения достаточно широка, чтобы сразу исключить из неё ряд провокационных феноменов: телекинез, астрологию, загробную жизнь.

Вооружившись определёнными законами физики, нам ещё немало предстоит сделать, чтобы связать эти принципы с многообразием окружающего мира. В четвёртой части «Сложность» мы начнём видеть, как складываются эти взаимосвязи. Возникновение сложных структур — это не странность, противоречащая общей тенденции к увеличению энтропии во Вселенной, а естественное следствие данной тенденции. В подходящих условиях материя самоорганизуется в виде причудливых структур, которые могут собирать информацию из окружающей среды и использовать эту информацию. Кульминация такого процесса — жизнь как она есть. Чем больше мы узнаём о первоосновах жизни, тем лучше понимаем, насколько они гармонируют с фундаментальными физическими законами, которым подчиняется вся Вселенная. Жизнь — это процесс, а не субстанция, и поэтому она неизбежно заканчивается. Вселенная существует не потому, что в ней есть мы, но мы способны к самосознанию и рефлексии, поэтому занимаем в этой Вселенной особое место.

Здесь мы подходим к одной из самых неподатливых проблем, с которой сталкивается натурализм, — к загадке сознания. Мы поговорим о ней в пятой части под названием «Мышление», где выйдем за рамки «натурализма» и доберёмся до «физикализма». Современная нейрофизиология семимильными шагами движется к пониманию того, как именно организовано мышление в нашем мозге, причём практически наверняка известно, что наш личный опыт определённо коррелирует с протекающими в мозге физическими процессами. Мы даже постепенно начинаем видеть, как эта примечательная способность развивалась со временем, какие ключевые свойства критически важны для приобретения сознания. Наиболее сложная из затрагиваемых здесь проблем является философской: как вообще возможно редуцировать наш личный опыт, уникальную, усвоенную на опыте содержательность жизни, заключённую в сознании, до обычного движения материи? Поэтический натурализм предлагает говорить о «внутренних переживаниях» как о процессах, происходящих в нашем мозге. Но рассуждать о них мы можем очень реалистично, даже если речь идёт о том, насколько мы способны совершать свободный выбор как рациональные существа.

Наконец, в части «Осознание» мы обратимся к сложнейшей из всех проблем: как сформулировать ценности и смысл в космосе, не имеющем трансцендентной цели. Натурализму часто вменяется в вину, что эта задача попросту невыполнима: если за пределами физического мира нет чего-то, способного нас направлять, то нет и никакого смысла жить, причём нет смысла строить жизнь так или иначе. Некоторые натуралисты с этим соглашаются и просто живут дальше; другие реагируют совершенно по-иному, доказывая, что ценности можно научно определить, точно так же, как и возраст Вселенной. Поэтический натурализм занимает промежуточную позицию, признавая, что ценности — это изобретение человека, но отрицая, что ценности в таком случае иллюзорны и бессмысленны. У каждого из нас есть заботы и желания, приобретённые в ходе эволюции либо усвоенные благодаря воспитанию или окружению. Наша задача — примириться с этими заботами и желаниями, а также друг с другом. Смысл жизни, который мы находим, не трансцендентен, но от этого он не становится менее глубок.