5 Долорес

«Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего.

Что я знала о «Лолите» до того, как приступила к чтению? Самый знаменитый, скандальный, провокационный роман о любви взрослого мужчины и несовершеннолетней девочки. В голове возникал образ из клипа Алсу и кадры из экранизации – а там «нимфетки» выглядят молодо, но довольно дерзко и сексуально. Позже мои познания дополнились кратким пояснением от знакомого, что книга – это исповедь мужчины, который обвинен в растлении малолетней, что он рассказывает, как все было на самом деле, пытаясь объяснить, почему все вышло именно так, как вышло. И перед читателем встанет вопрос – можно ли простить Гумберта. Такими были исходные данные перед прочтением.

«Они были столь же различны между собой, как «мечта» и «мачта»

Первое, что я хочу отметить, так это возраст Лолиты. 12 лет. Киноверсии Лолиты выглядят явно старше того возраста, в котором мы встречаем Лолиту в книге, что сглаживает многое, как мне кажется. Скорее всего, ни один фильм никогда не сможет это передать книгу, потому что никто не возьмет на такую роль двенадцатилетнюю девочку (я надеюсь на это), потому что это пойдет в разрез со всеми нормами морали и законодательства.

«Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятиях она была всегда: Лолита.»

Второе, что Лолита – не Лолита. То есть… это имя ведь стало нарицательным уже. «Ах, юная Лолита» – в этой фразе как будто бы уже заложено оскорбление, осуждение, ярлык, который говорит, что девушка сама виновата в том, что привлекает внимание взрослых своим вызывающим видом или поведением. «Лолитой» ее видит только Гумберт, во всех смыслах этого слова. Но она не Лолита. Даже Лолита не «Лолита»! Она Долорес.

«Вообрази меня! Меня не будет, если ты меня не вообразишь.»

Третье. Мне не понятно как же так вышло, что нашелся немалый ряд людей, которые прониклись симпатией к Гумберту, поверили ему, начали ему сопереживать. Если честно, до прочтения романа, основываясь лишь на мысли о том, что это роман о любви, на грани допустимого, я предполагала, что могу поддаться на уловку. Повествование от лица Гумберта как будто бы к этому располагает, я люблю прием «ненадежного рассказчика», когда автор сознательно ведет повествование от лица, который описывает события не такими, какие они есть на самом деле. Но в этом случае… Я не смогла обмануться ни на секунду. «Лолита – не жертва, а соблазнительница». Что? ЧТО?!! Да как вообще кто-то из реальных читателей может в это поверить? Я склоняюсь к тому, что это просто какая-то утка, которую запустили специально для того, чтоб читатели начали обсуждать книгу и спорить о том, что это не так. Потому что в моей голове не укладывается, как кто-то может поверить в версию Гумберта, особенно учитывая, как явно автор нам говорит, что Гумберт не только педофил, насильник, извращенец, похититель детей, но еще лжец и фантазер.

«Она напала на меня с приторной улыбкой, вся горя злобным любопытством (не проделал ли я, например, с Долли того, что Франк Ласелль, пятидесятилетний механик, проделал с одиннадцатилетней Салли Горнер в 1948-ом году)»

Набоков писал роман на протяжении 8 лет, и это произведение давалось ему тяжело. Хотя к теме запретной любви автор подбирался в предыдущих работах. До «Лолиты» я читала «Камеру обскура», где любовным интересом главного героя была 16-летняя девочка. И я знала, что этим все не ограничилось, подобная тематика встречается у Набокова очень часто. Слишком часто и слишком реалистично, чтоб не задаться вопросом – а не было ли у самого Владимира Владимировича каких-то болезненных наклонностей? Можно ли так достоверно описать душевные переживания педофила, не испытывая подобного самому? И споры об этом якобы ведутся до сих пор. Что ж, меня тоже не обошли стороной сомнения, но ровно до моего знакомства с «Лолитой». После ответ на этот вопрос для меня стал однозначным, ведь не заметить отношения автора к действиям Гумберта довольно сложно. Для меня стало очевидно, что пугающая реалистичность – это следствие тяжелой, кропотливой работы над книгой, анализа большого количества материалов и происшествий. Из записей Владимира Набокова, работавшего над романом «Лолита»:

«Салли Хорнер, пятнадцатилетняя девочка из Кэмдена, штат Нью-Джерси, которая несколько лет назад провела 21 месяц в плену у [мужчины средних лет, совершившего преступление против нравственности], погибла в автомобильной аварии на шоссе в ночь на понедельник. <…> В 1948 году Салли исчезла из своего дома в Кэмдене, и о ней ничего не было известно вплоть до 1950-го года, когда она поведала жуткую историю о том, как 21 месяц провела в роли [провезённой через всю страну рабыни] пятидесятидвухлетнего Фрэнка Ласаля».

Салли стала прототипом Лолиты. Из записи становится ясно, как именно Набоков видит свою героиню – как пленницу и рабыню, а совсем не развратную малолетнюю нимфетку.

«Я так мерзко обожаю её!»

И вот я смотрю на звездочки, которыми мне нужно оценить книгу. И абсолютно, совершенно не понимаю, что же мне делать. Как оценить это произведение? Что мне оценить? Работу автора и его талант? Наивысшая оценка. Насколько мне понравился сюжет? Было ли мне приятно читать книгу? Ну.… Здесь уже прокол. Споры, которые вызывает книга? Как по мне они высосаны из пальца, нет тут места для разночтений.

«О, дайте мне хоть разок посентиментальничать. Я так устал быть циником!»

Поставлю «пять» из скольки-нибудь.