5 Книга о Любви. Отражения Белой крепости

Что перед нами – сказка в восточном стиле? Или стилизация, за которой скрываются размышления вполне европейские о границах человеческой личности и о близости восточной и европейской цивилизации?

Надо сказать, что стилизация это отличная. По стилю она напоминает сказки Тысячи и одной ночи – запутанные, полные бытовых подробностей, таинственных приключений и скрытых интриг, замысловатых отношений между людьми, чьи имена мало что говорят современному читателю (вполне допускаю, что знатокам турецкой истории эти имена говорят больше чем мне, ведь многие из персонажей это исторические личности; писатель потратил немало времени, изучая детали истории Османской империи XVII века). Хитросплетения стиля и описаний давно ушедшего османского быта могут показаться слишком тяжелыми и скучными. Но настоящий писатель не боится обвинений в скучности своего повествования.

Каждый настоящий литературный текст – это игра с читателем. И нужно постичь правила этой игры.

Правила эти на поверхности. Прежде всего, весьма популярный прием повествования. Автор выступает публикатором «чужого» повествования. Перед нами книга в книге. Публикатор – Фарук Дарвыноглу – только пересказывает старинную рукопись современным языком. Он даже утверждает, что не заботился вопросами сохранения стиля повествования (какое лукавство!). В подобном приеме уже заложено множество ключей к смыслу «Белой крепости». Где границы вымышленного публикатора и подлинного автора книги – Орхана Памука. Насколько публикатор честен, что текст не его? И он не сочинил от первой до последней строчки немыслимую историю сходства турецкого ученого и его итальянского раба? Что эпиграф из Марселя Пруста действительно ничего не значит, и это не история любви человека к человеку? История любви не только двух людей, но и двух цивилизаций – столетиями отрицающих друг друга, тянущихся друг к другу и нуждающихся друг в друге?

На мой взгляд, прием этот – многократного погружения одного текста в другой, одного автора в другого – заслуживает отдельного осмысления и исследования. За счет него повествование многократно усложняется и в каждый момент ведется с нескольких точек зрения – героев рукописи, автора публикации – и самого Автора. Плюс еще наша собственная точка зрения, взгляд читателя. «Текст в тексте» многократно использовался великими писателя и отсылает в том числе к автору, чья тень незримо витает над «Белой крепостью», - Хорхе Луису Борхесу.

Влияние этого писателя (как и еще многих – мне, например, в манере повествования и трактовке духовно близких людей, неразличимых до стирания индивидуальности, видится подражание Милораду Павичу) безусловно не только в стиле, но и в проблематике книги. Система бесконечных двойников, сопоставление времени повествования и современности, проблематика границ личности, влияния книг на человека, бесконечных возможностей развития сюжета их конкретной точки и почти неизбежное схлопывание до одной единственного исхода событий. Любой искушенный читатель может обнаружить и массу других параллелей с книгами великого аргентинца. Внутри текста Орхана Памука мы оказываемся как бы в зеркальном лабиринте, из любой точки которого мы видим множество искажений, бесконечное количество отражений и двойников, и вольны выбирать то, что кажется нам истинным. Мы сами решаем, выбраться нам из этого лабиринта или остаться в нем навсегда. В том числе и решить один из основных вопросов – «я есть я?» или «я – это другой?».

Другое правило литературной игры – волюнтаризм читателя. Можно воспринимать текст как постмодернистский – в духе всех этих усложненных лабиринтов, вечных проблем и немыслимых пересечений. А можно просто сохранить впечатление «легкой безделки в восточном стиле». Описания охоты султана, старинных манускриптов и рисунков, даже страшной машины для убийства, изобретаемой Ходжой и его рабом, очень напоминают арабские миниатюры. Изящные фигурки людей на лошадях на охоте или в интерьерах султанских дворцов, образы неведомых животных в орнаментальном обрамлении пейзажей и древнего Стамбула. Даже в таком – почти визуальном восприятии – книга остается захватывающей и глубоко лиричной.

Январь 2023