3

Зарождающаяся патриотическая фантастика, так же как фантастика социальная, пытающаяся найти пути развития России, погибла как класс. <...> никто не пишет про космос, нет серьезных политико-фантастических романов...

Сергей Лукьяненко о кризисе патриотической фантастики

С самого момента зарождения жанра как такового фантастика очень остро реагировала на актуальные для общества социальные проблемы. Несмотря на многочисленных пришельцев, звездолёты и бластеры, в фокусе всегда оставалось человечество, возможные сценарии его развития, модели будущего. Откликаясь на существующие проблемы, мастера жанра предлагали неожиданный, а зачастую пророческий взгляд на положение вещей. Мне вот на ум сразу приходят "451 градус по Фаренгейту" Брэдбери и "Схизматрица" Стерлинга, но любой преданный читатель, я уверен, без труда назовёт несколько десятков подобных романов. К чему я это всё веду - как раз сейчас в русскоязычной фантастике, особенно в массовом, тиражном её сегменте, наметился нешутейный такой кризис, о котором цитата Сергея Васильевича из вступления. Действительно, что у нас есть свежего и интересного по фантастическому ведомству о судьбах России и пути её развития? Есть, конечно, попаданцы, которые берут Берлин в сорок первом, отменяют революцию или там строят вторую империю на Балканах. Этого всего в избытке, но вот живём-то мы вовсе не в альтернативной реальности, и ответы нам нужны совсем другие. Вот, значит, и президент всё туда же - духовные скрепы, аморальный интернационал, бесполая и бесплодная толерантность, вот это всё. Кто, спрашивается, оградит читателей, особенно юных, от тлетворного влияния загнивающего запада? Кто расскажет об истиннно патриотических ценностях? Таким автором и пытается стать Денис Кащеев, книга которого уже стала хитом продаж на литресе. Итак, вот она книга, в меру конъюнктурная, достаточно остросоциальная, написанная в востребованном среди подростков жанре, пользующаяся популярностью ещё до издания в бумаге. И похоже, ответы, что предлагает Денис Кащеев, читателям по нраву. Посмотрим внимательнее, что же имет сказать автор.

Но прежде чем мы начнём, нужно, наверное, вкратце описать завязку сюжета и разъяснить, почему тут не будет анализа романа как фантастического произведения. Итак, протагонист, простой русский парень Иван Голицын становится курсантом академии ФСБ, а точнее, специального её факультета Икс. Дело в том, что с землянами вступили в контакт представители галактического альянса Альгер. Находясь в конфликте с некой силой, названной Ранола, альгерды отыскивают достаточно развитые планеты, подтягивают до приемлемого уровня и ставят под ружьё. Задумка эта выглядит вполне в порядке вещей и много где раньше использовалась (взять хотя бы Хайнский цикл Ле Гуин), так что тут претензий к автору нет, разве что можно упрекнуть в неоригинальности.Так вот, герой и ещё пятеро парней поступают в обучение к альгердам, чтобы в перспективе стать командующими земных сил в альянсе Альгер. Компанию им составляют такие же команды от прочих мировых держав - США, Австралии, Китая, Японии, Индии и единого Евросоюза. Ситуационно это напоминает завязку "Игры Эндера", но на этом сходство и заканчивается.

Так вот, контакт со сверхцивилизацией, её технологии и противостояние с равной по могуществу силой описаны из рук вон плохо и больше напоминают дешёвый шпионский боевик, чем серьёзный фантастический роман. Сюжетная логика отсутствует напрочь, хотя одно только существование техник замещения памяти могло бы закрутить интригу покруче нолановского "Начала". Но смысл здесь в том, что автор, кажется, этого и не планировал. Пока всякие там буржуазные Чаны и Уоттсы занимаются развитием научных концепций, Денис Кащеев обустраивает Россию. Об этом и книга. И в этом плане "Первый курс" хорош - последовательно и идеологически верно раскрыты почти все актуальные для сегодняшней России мировоззренческие противоречия, главнейшее из которых, безусловно, лежит в сфере международных отношений.

Автор последовательно доносит до читателя идею неполноценности, бездуховности и морального бессилия западного мира. Так, ребята из США показаны подлыми, жестокими громилами, к тому же, афроамериканцами. Автор это неоднократно подчёркивает, только пользуется немного другими словами, например, "афромазые". Ребята из команды Евросоюза представлены в основном уроженцами стран-сателлитов СССР, среди них прибалты и поляк. Эти ребята показаны завистливыми и трусливыми подхалимами, шестёрками "афромазых" американцев. Автор сравнивает их с шакалом Табаки на подхвате у главного злодея в лице США. Впрочем, дадим ему слово:

Друзья оглянулись: не доходя до них трех-четырех шагов, полукругом стояли шестеро – трое американцев, включая обоих негров, двое европейцев, и один, кажется, австралиец.
<...>
– За Катынь! – из-за спины американца выдвинулся Збигнев Мазовецки. – И за Прагу!
<...>
– Пора, пора загнать русского медведя обратно в берлогу, – заявил тем временем белый американец.
<...>
– Хватит терять время! – заметавшийся между двумя неграми Краулиньш напомнил Ивану шакала Табакки из старого – еще советского – мультфильма про Маугли. – Зададим им! А то сейчас сюда полшколы сбежится, – с долей опаски добавил он.

С другой стороны, индусы, например, показаны храбрыми и справделивыми, вероятно, это как-то связано с тем, что Индия - наш стратегический союзник. Что же касается загнивающего запада, то автор ещё не раз подчёркивает пропасть морального разложения и бездуховности, что отделяет его от великой вставшей с колен России. Даже девушки у них страшные:

Вместе с товарищами Иван принялся с любопытством рассматривать девушек-курсантов. Китаяночка, конечно, на любителя, да и ростом, наверное, на добрых полголовы выше Сереги Меньшикова. Кстати, у одной из австралиек тоже явно азиатские корни, но эта, правда, как и положено, миниатюрная и, можно даже сказать, миленькая. Да и две другие вроде вполне ничего… Американка – она американка и есть: ни рыба, ни мясо… А вот на обеих европеек просто без слез не взглянешь: фигуры угловатые даже в этой чудесной форме, а лица с тем же успехом могли бы принадлежать паре породистых скаковых лошадей. Да уж, вырождается, видать, старушка Европа!

а христианские ценности принесены в жертву бесполой и бесплодной толерантности:

– Рождество у нас всегда праздновалось более широко, – продолжила между тем Маклеуд. – Но последнее время этот праздник как-то понемногу стал… выхолащиваться, что ли. Его подлинная суть – а это же, как ни крути, праздник религиозный – постепенно уходит, и это делается намеренно – якобы, чтобы не задевать лишний раз чувства австралийцев нехристианского вероисповедания. И, не выдержав такого насилия над собой, Рождество словно умирает. Нет, его по-прежнему празднуют повсеместно – но уже не так, как я помню из детства.
– Странно, – проговорил Голицын. – Разве Австралия – не христианская страна?
– Шестьдесят процентов считают себя протестантами, еще четверть – католиками, – кивнула Эмма. – Наша семья, например, придерживается католичества.
– Ну вот, – подхватил Иван. – И что же теперь, вам, христианам, не праздновать Рождество, потому что какому-то без году неделя приехавшему в страну арабу или китайцу это не нравится?
– Ну, не все они приехали недавно, есть и такие, что живут в стране уже несколько поколений, – заметила девушка. – Но вообще, наверное, что-то не совсем правильное в этом есть. Но что поделаешь, политкорректность.
– Ну да. За свободу слова у вас там кому угодно глотку заткнут, – хмыкнул Иван.

Мне ещё очень любопытно было бы прочесть мнение автора об исповедующих ислам уроженцах Кавказа, проблеме миграции в Россию жителей Средней Азии и еврейском вопросе. Возможно, эти темы будут раскрыты в последующих книгах, но вот уж те, что затронуты, раскрыты исчерпывающе и как следует. С другой стороны, разделяющему воззрения автора читателю, вероятно, будет досадно, что подругой главного героя становится девушка из Австралии. Конечно, это не то, что американка или скажем, полячка, но подругой настоящего русского героя может быть только благонравная воспитанная православная девушка славянского происхождения. Непорядок!

Ещё в романе предостаточно всяких погонь, перестрелок и приключений. Герои разыгрывают кубок школы по криску - альгерской командной игре с мячом, убегают от спецназа на запряжённой лошадью повозке и такси, берут штурмом отделение полиции и военную базу внеземной цивилизации. В условиях межнациональной конкуренции, кстати, противостояние учеников из разных стран приобретает накал олимпиады, когда во всех выпусках новостей показывают сводки медального зачёта. Ещё во время экспресс-тура героев по России Кащеев коротко высказывается по поводу целого ряда проблем - коррумпированности полицейских, аморальном и бесцельном существовании молодёжи, примкнувшей к какой-либо субкультуре (на примере хоккейных ультрас), не менее мерзком образе жизни университетской золотой молодёжи. С другой стороны, разделяющему воззрения автора читателю, вероятно, будет досадно, что герой, его подруга и ближайший друг употребляют, пусть и умеренно, алкоголь. Русский - значит трезвый!

На фоне таких глобальнейших проблем как-то отходит на второй план слабая проработка сюжетной логики, инопланетных цивилизаций и технологий, эмоциональных и психологических портретов главных героев и прочих несущественных аспектов. Главное-то на месте - встающая с колен великая Россия, вот она, крупным планом!

Напоследок немного о тех авторах, которые, как мне кажется, и вправду оказали влияние на Кащеева. В первую голову это конечно Лукьяненко. И всё бы ничего, но Кащеев ориентируется не на раннего гениального Лукьяненко, а на его позднейшие тексты, несравнимо более слабые литературно, но зато в точности так же акцентирующиеся на националистических позициях и обустройстве России в ущерб всему остальному. Кстати, в начале романа герой читает некую неназванную книгу Лукьяненко. Вероятно, Иван Голицын в представлении автора - некий собирательный образ типичного лукьяненковского фаната.

У Джоан Роулинг же и Скотта Орсона Карда позаимствован ряд антуражных элементов - система наградных очков и противостояние стран-факультетов у первой и идея школы для детей-офицеров и спортивные игры в невесомости у второго. Смотрятся заимствования в целом пристойно и глаза не режут.

Пишет Кащеев в общем-то гладко, хотя и грешит типичным для молодых авторов желанием писать настолько сложно, насколько можно в плане строя фраз. Вот характерный образчик:

Сосредоточив все свое внимание на отчаянной борьбе с ней, Иван отвлекся, поэтому неудивительно, что внезапное завершение полета оказалось для него полным сюрпризом. На пути его вдруг встала стена – не та, до которой несколько секунд назад он тщетно пытался дотянуться, а другая, расположенная перпендикулярно первой. С размаху врезавшись в нее спиной – от травм Голицына уберегло лишь мягкое пружинящее покрытие – Иван судорожно взмахнул руками и – о, чудо! – пальцы наткнулись на что-то вроде гибкой матерчатой петли и сами собой сжались. Последовал рывок – это, оттолкнувшись от стены, его тело попыталось продолжить полет в противоположном направлении – но петля держалась крепко и, болтая ногами, Голицын завис, словно воздушный шарик на веревочке.

А вот описания романтических сцен напомнили мне старинные романы в стиле "роковой красавец-граф и трепетная бесприданница", которые я для эксперимента пробовал читать лет в 12:

– С Новым Годом, Эмма! – прошептал он, без малейшего усилия удерживая девушку рядом с собой.
– С Новым Годом, Иван…
Их уста вновь соединились.

Читать такое параллельно с "Каменными клёнами" Элтанг было слегка странно. Тем не менее, в защиту автора можно сказать, что мой коллега, не испорченный всякими там постмодернизмами, не нашёл в приведённых отрывках ничего криминального и даже поинтересовался, как называется книга. Да и средний уровень авторов боярской сотни или там фантастического боевика примерно тот же, Кащеев пишет не хуже тиражных и популярных фантастов и фэнтезистов вроде того же культового Зыкова. Блестяще поработал редактор, который хоть и не правил текст глобально, тем не менее не допустил ни единой орфографической ошибки или опечатки. Единственное (!) замеченное мной исключение - это как раз таки "Табакки" из цитаты в самом начале.

Итак, подводим итоги. Автор чётко представляет себе, кто его читатели и что они хотят прочесть, и делает всё именно так, как нужно целевой аудитории. Роман прекрасно вписывается в актуальную сейчас патриотическую риторику, написан просто и весело, читается без особых мыслительных усилий. Любовь, дружба и приключения присутствуют. У Кащеева есть все шансы добится с этим романом признания и коммерческого успеха. Если вот замечательная "Астровитянка" Ника Горькавого написана в расчёте на почти исчезнувший нынче тип подростков и нашла своих читателей в основном среди великовозрастных романтиков, то "Первый курс" - именно та подростковая фантастика, которая будет востребована именно среди подростков и именно здесь и сейчас. Можно сомневаться в литературном уровне и этической корректности текста, но успех ему практически обеспечен. Что же до оценки в числовом её выражении, то здесь всё двойственно. Мне роман не понравился именно из-за тех его аспектов, на которые сознательно делает ставку автор. Чтобы быстро и коротко расставить все точки над ё относительно моих политических взглядов, упомяну, что жертвовал деньги в фонд помощи заключённым по Болотному делу. Это, думаю, исчерпывающе объясняет, что по-моему в романе плохо. Тем не менее, я не могу отрицать актуальность романа, пусть и отдающую слегка конъюнктурщиной. Поэтому шесть баллов из десяти.