4

Сборник рассказов о исчезнувшей империи, в которых подмечены фальшь пороки лицемерие, лживость... суть не можешь (быть счастливым)-научим, не хочешь?- заставим = " обречен на счастье"

... тогда не верилось ,(мысль - невозможно) что это может рухнуть , прочитав (вспомнив)- теперь не понятно почему развалилось поздно

А книги можно читать с любой страницы, с любой фразы, или диалога... у меня всегда один итог- заряд светлого настроения

Голос

Мой старший брат
.....

....

Юбилейный мальчик
страна (строй) поменялось, система ценностей, а люди и ситуации идентичны
... сначала в Ленинграде пяти миллионный.... затем в Спб.... а всё как у Довлатова, схема , (сценарий) та же ( с поправкой ключ-безделушка-сувенир, квартира-по сумме налога = тройная цена

Репортаж идет в юбилейный номер. Гонорар (вам, я знаю, это небезразлично) двойной. … Полный комплект родителей. Здоровый, социально полноценный мальчик
- Да, мальчик как-то символичнее.

Дальше...

КОМПРОМИСС ПЯТЫЙ

"ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ. Ежегодный праздник - День освобождения - широко отмечается в республике. Фабрики и заводы, колхозы и машинно-тракторные станции рапортуют государству о достигнутых высоких показателях.

И еще один необычный рубеж преодолен в эти дни. Население эстонской столицы достигло 400 000 человек. В таллинской больнице No 4 у Майи и Григория Кузиных родился долгожданный первенец. Ему-то и суждено было оказаться 400 000-м жителем города.

- Спортсменом будет, - улыбается главный врач Михкель Теппе.

Счастливый отец неловко прячет грубые мозолистые руки.

- Назовем сына Дембитом, - говорит он, - пусть растет богатырем!..

К счастливым родителям обращается известный таллинский поэт - Борис Штейн:

На фабриках, в жерлах забоев,

На дальних планетах иных

Четыреста тысяч героев,

И первенец твой среди них...

Хочется вспомнить слова Гете:

"Рождается человек - рождается целый мир!" (Фантазия автора. Гете этого не писал (авт.).) Не знаю, кем ты станешь, Лембит?! Токарем или шахтером, офицером или ученым. Ясно одно - родился Человек! Человек, обреченный на счастье!.."

- Через неделю - годовщина освобождения Таллина. Эта дата будет широко отмечаться. На страницах газеты в том числе. Предусмотрены различные аспекты хозяйственный, культурный, бытовой... Материалы готовят все отделы редакции. Есть задание и для вас. А именно. По данным статистического бюро, в городе около четырехсоттысяч жителей. Цифра эта до некоторой степени условна. Несколько условна и сама черта города. Так вот. Мы посовешались и решили. Четырехсоттысячный житель Таллина должен родиться в канун юбилея. - Что-то я не совсем понимаю. - Идете в родильный дом. Дожидаетесь первого новорожденного. Записываете параметры. Опрашиваете счастливых родителей. Врача, который принимал роды. Естественно, делаете снимки. Репортаж идет в юбилейный номер. Гонорар (вам, я знаю, это небезразлично) двойной. - С этого бы и начинали.

- Меркантилизм - одна из ваших неприятных черт, - сказал Туронок. - Долги, - говорю, - алименты... - Пьете много. - И это бывает.

- Короче. Общий смысл таков. Родился счастливый человек. Я бы даже так выразился - человек, обреченный на счастье!

Эта глупая фраза так понравилась редактору, что он выкрикнул ее дважды.

- Человек, обреченный на счастье! По-моему, неплохо. Может, попробовать в качестве заголовка? "Человек, обреченный на счастье..." - Там видно будет, говорю. - И запомните, - Туронок встал, кончая разговор, - младенец должен быть публикабельным. -То есть?

- То есть полноценным. Ничего ущербного, мрачного. Никаких кесаревых сечений. Никаких матерей-одиночек. Полный комплект родителей. Здоровый, социально полноценный мальчик. - Обязательно - мальчик? - Да, мальчик как-то символичнее. - Генрих Францевич, что касается снимков... Учтите, новорожденные бывают так себе... - Выберите лучшего. Подождите, время есть. - Месяца четыре ждать придется. Раньше он вряд ли на человека будет похож. А кому и пятидесяти лет мало...

- Слушайте, - рассердился Туронок, - не занимайтесь демагогией! Вам дано задание. Материл должен быть готов к среде. Вы профессиональный журналист... Зачем мы теряем время?.. И правда, думаю, зачем?..

- Ладно, - говорю, - мне пора... В родильный дом ехать не хотелось. Больничная атмосфера на меня удручающе действует. Одни фикусы чего стоят... Захожу в отдел к Марине. Слышу: - А, это ты... Прости, работы много. Что-нибудь случилось? - Что могло случиться? Дела... - Чего еше за дела?

- Юбилей и все такое. Мы же люди серые, романов не пишем... - Чего ты злишься?

- А чего мне радоваться? Ты куда-то исчезаешь. То безумная любовь, то неделю шляешься...

- Что значит - шляешься?! Я был в командировке на Сааремаа. Меня в гостинице клопы покусали...

- Это не клопы, - подозрительно сощурилась Марина, - это бабы. Отвратительные, грязные шлюхи. И чего они к тебе лезут? Вечно без денег, вечно с похмелья... Удивляюсь, как ты до сих пор не заразился... - Чем можно заразиться от клопа? - Ты хоть не врал бы! Кто эта рыжая, вертлявая дылда? Я тебя утром из автобуса видела...

- Эта не рыжая, вертлявая дылда. Это -поэт-метафизик Владимир Эрль. У него такая прическа...

Вдруг я понял, что она сейчас заплачет. А плакала Марина отчаянно, горько, вскрикивая и не щадя себя. Как актриса после спектакля...

-Прошу тебя, успокойся. Все будет хорошо. Все знают, что я к тебе привязан...

Марина достала крошечный розовый платочек, вытерла глаза. Заговорила спокойнее: - Ты можешь быть серьезным? - Конечно.

- Не уверена. Ты совершенно безответственный... Как жаворонок... У тебя нет адреса, нет имущества, нет цели... Нет глубоких привязанностей. Я - лишь случайная точка в пространстве. А мне уже под сорок. И я должна как-то устраивать свою жизнь.

- Мне тоже под сорок. Вернее - за тридцать. И я не понимаю, что значит устраивать свою жизнь... Ты хочешь выйти замуж? Но что изменится? Что даст этот идиотский штамп? Это лошадиное тавро... Пока мне хорошо, я здесь. А надоест - уйду. И так будет всегда...

- Не собираюсь я замуж. Да и какой ты жених! Просто я хочу иметь ребенка. Иначе будет поздно... - Ну и рожай. Только помни, что его ожидает. - Ты вечно сгущаешь краски. Миллионы людей честно живут и работают. И потом, как я рожу одна?

- Почему одна? Я буду... содействовать. А что касается материальной стороны дела, ты зарабатываешь втрое больше. То есть от меня практически не зависишь... - Я говорила о другом... Зазвонил телефон. Марина сняла трубку. Да? Ну и прекрасно... Он как раз у меня... Я замахал руками. Марина понимающе кивнула. - Я говорю, только что был здесь... Вот уж не знаю. Видимо, пьет где-нибудь. "Ну, - думаю, - стерва".

- Тебя Цехановский разыскивает. Хочет долг вернуть. - Что это с ним? Деньги получил за книгу. - "Караван уходит в небо"? - Почему - караван? Книга называется "Продолжение следует".

- Это одно и то же. Ладно, мне пора. - Куда ты собрался? Если не секрет... - Представь себе, в родильный дом... Я оглядел заваленные газетами столы. Ощутил запах табачного дыма и клея. Испытал такую острую скуку и горечь, что даже атмосфера больницы уже не пугала меня.

За дверью я осознал, что секунду назад Марина выкрикнула: "Ну и убирайся, жалкий пьяница!" Сел в автобус, поехал на улицу Карла Маркса. В автобусе неожиданно задремал. Через минуту проснулся с головной болью. Пересекая холл родильного дома, мельком увидел себя в зеркале и отвернулся. Навстречу шла женщина в белом халате. - Посторонним сюда нельзя. - А потусторонним,спрашиваю, - можно? Медсестра замерла в недоумении. Я сунул ей редакционную книжку. Поднялся на второй этаж. На лестничной площадке курили женщины в бесформенных халатах. - Как разыскать главного врача? - Выше, напротив лифта.

Напротив лифта - значит скромный человек. Напротив лифта - шумно, двери хлопают...

Штейн подумал и вдруг сказал: - Значит, антисемитизм все-таки существует? - Похоже на то. Как это могло появиться у нас? У нас, в стране,где, казалось бы... Я перебил его:

- В стране, где основного мертвеца еще не похоронили... Само название которой лживо... - По-твоему, все - ложь! - Ложь в моей журналистике и в твоих паршивых стишках! Где ты видел эстонца в космосе? - Это же метафора.

- Метафора... У лжи десятки таких подпольных кличек!

- Можно подумать, один ты - честный. А кто целую повесть написал о БАМе? Кто прославлял чекиста Тимофеева? - Брошу я это дело. Увидишь, брошу... Тогда и упрекай других. - Не сердись. - Черт, настроение испортил... Будь здоров.

всё очень сумбурно, надеюсь дописать(сформулировать в январе)