4

Александр Генис – популярный автор, которого с удовольствием публикуют в глянцевых мужских журналах и приглашают в качестве колумниста интернет-СМИ. Когда-то он работал в соавторстве с Петром Вайлем, огромной глыбой в саде камней русской литературы. Мастерское владение русским языком и отличное чувство юмора в совокупности дают достойный результат раз за разом, о чём бы ни писал автор. Издатели обещают под обложкой детальную инструкцию по извлечению наслаждения из книг, но при этом немного лукавят: всё же «Камасутра книжника» - это просто сборник эссе на тему чтения, в котором нет особой структурированности или, тем более, свода правил. Однако увидеть новые горизонты всё же позволит. Даже такие давно пройденные романы, как «Война и мир», «Преступление и наказание», открываются с новой стороны. Хотя, казалось бы, попытки поговорить о школьной литературе интересно уже были: Владимир Набоков подробно и безжалостно препарировал русскую и зарубежную литературу, а коллектив современных русских авторов издал двухтомную «Литературную матрицу. Учебник, написанный писателями». Но свежий взгляд никогда не будет лишним. И читать Александра Гениса – одно удовольствие. Он большой мастер метафор и хлёстких определений. Если сравнивать его тексты с тканью, то у него – та, что пойдёт на платье королевы: с вышивкой, высочайшим качеством исполнения и должной лёгкостью. Тем, кому понравилось «не надейтесь избавиться от книг» Умберто Эко и Жана-Клода Карьера, будет по душе и эта книга. Самая впечатляющая – первая четверть книги, но и дальше можно получать удовольствие от интеллектуальности собеседника, который может без всякой зауми собрать и разобрать модель Вселенной, даже если эта Вселенная литературы. А русский Forbes, кстати, называет «Уроки чтения. Камасутру книжника» в числе дюжины главных книг нынешней осени. Остаётся добавить, что для гедонизма нет специального времени года, для него нужно только время и желание. Остальному – Александр Генис научит.

«Мне казалось естественным, что литературный язык не имеет ничего общего с человеческим. Так оно, в сущности, и есть. Кому нужно, чтобы авторы писали так же, как говорят их читатели? Зачем нужны книги, если они не отличаются от жизни? Словесность для того и существует, чтобы сгущать речь в поэзию. Вся литература – стихи, включая прозу. Чтобы мы этого не замечали, она норовит самоустраниться и выдать себя за невинную. Отсюда – пушкинский Белкин и лермонтовский Максим Максимович, помогавшие авторам симулировать безыскусность. Этого приема хватает на одно поколение читателей, а потом литературе надо начинать все сначала. Для нас такие книги написали шестидесятники».