1 "Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите"

Как же сильно я ждала «Гойду». Горела надеждой на нечто невероятнейшее и масштабнейшее, что никто доселе ещё не видел. Ждала, ни много ни мало, Книгу, а получила фигу. «Гойда» вошла в мой личный анти‐топ книг. Не хочу быть голословной пустозвонкой, поэтому, господари и господарочки, рассказываю, что же с «Гойдой», собственно, не так.

А не так с ней абсолютно всё. Начиная слогом и заканчивая сюжетом. Язык и персонажи – это основа книги, то, почему мы и читаем, но в «Гойде» нет ни того, ни другого.

Язык сего шедевра. Кажется, что русский, но не великий и могучий, а его демоверсия. Сразу вбрасываю пример:

«За пару метров юноша спешился».

У меня уже полно вопросов к этому отрывку. Во‐первых, почему юноша? Мы знаем, что это Фёдор, Алексей уже звал его по имени. И этот самый «юноша» будет мелькать в тексте непрестанно, чередуясь с «юным опричником», просто «опричником», «царёвым любимцем», «слугой», «кравчим», «парнем» – всего не перечесть. Ну, ладно, ладно, забудем о том, что заместительные – жуткое порождение криво написанных фанфиков. Они, то есть заместительные, въелись в массовую литературу, как копоть в кочергу. Ладно, закроем глаза, пусть будут. Но тогда почему не «молодец»? Стилистически это слово подходит в разы лучше.

«Алексей принялся глядеть на сына своего, отчего-то по-новому. Гордость грела сердце отцовское, покуда глядел на доброго молодца, на стать его, на крепость».

А, нет, забудьте, это всё ещё выглядит так, будто Алексей не на сына смотрит, а на незнакомца.

Но вернёмся к первой цитате, я её ещё не добила.

«За пару метров…»

За пару... чего‐чего? Метров? Это какие ещё метры в России 16 века? Аршины и сажени ни о чём вам не говорят?

Да‐да, авторша объясняла, что про метры написала для тупых, которые никогда не читали что‐то сложнее инструкции на дезодоранте. Но и тут у меня вопросы! Потому что в тексте появляется вот это:

«Погреба местных теремов подтопило на семь пядей, что и говорить о глубоких подземельях Александровской крепости».

То есть аршины и сажени – это для читательниц сложно, а пяди нет? Кстати, там ещё и вёрсты были. Ладно, допустим, читательницы не поймут только сажени. Пусть так.

К слову, пядь равна семнадцати сантиметрам, плюс‐минус. Так что семь пядей – это где‐то полтора метра. К чему я это говорю? А к тому, что дальше персонажи спускаются в эти самые подвалы, залитые на полтора метра водой, но вдруг:

«Юноша осторожно ступал в холодную смрадную воду, что доходила ему выше щиколотк».

Ого, это насколько же у него длинные ножищи, раз полтораметровая водица доходила ему всего‐то выше щиколоток. Сдаётся мне, что‐то тут нечисто… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб воспользоваться гуглом и проверить систему мер. Но, видимо, сверка с мат. частью – не для авторши «Гойды». Но о мат. части – позже, сейчас мы говорим о невероятном языке этой… не могу назвать то, что я прочитала, книгой.

«Алексей опустил свою тяжёлую руку на плечо сына».

Спасибо, Капитан Очевидность, без этого уточнения я бы подумала, что рука чужая.

«Иоанн ощутил удар в своей груди».

Хватит, Кэп, мы знаем, нельзя ощутить удар в чужой груди.

«Басманов-младший занял своё место по правую руку от своего отца».

КЭП, ОСТАНОВИСЬ!

И таких «своих» на одном листе может быть по пять штук, а то и больше. Но они не нужны. И без них понятно, что руки/ноги/взгляд не чужие.

В тексте почти нет кислорода, он нудный, увесистый. Сложный, но не потому, что настолько умён, что аж мозг пухнет от высокопарных словес, а потому, что он просто хромой. С младенцем тоже сложно говорить, но не из‐за его ума, а из‐за его неумения складывать буковки в слова, а слова – в предложения. Тяжёлых или непонятных слов тут нет, просто текст косо написан.

Иногда встречаются удобоваримые описания природы. Но они не способны вытянуть текст на уровень «не так уж и дерьмово», потому что пока ты продерёшься сквозь тьму мельтешащих «юношей» и легион глазодёрных «своих», ты напрочь забудешь о неплохих, ни на что не влияющих описаниях.

Язык плох, но стилистику «Гойды» нахваливали и авторша, и редакторша, и издательство. Ну что же… Текст состоит из инверсий. На этом стилизация заканчивается и лучше б её вообще не было. Позже, когда проползла через сотню страниц, я подумала, может, эти бесконечные «свои» – тоже часть стилизации? И когда эта мысль продробила мою черепушку, я ужаснулась. Неужели это и правда «хорошая» стилизация? Нет, это какое‐то извращение над русским языком. Нужно быть слепой, чтоб не видеть корявости слога. Или ни разу в жизни книг хороших не открывать. Предложения громоздкие, увесистые. Ощущение, будто сначала авторша писала человеческим языком, а после нещадно кромсала текст.

У меня вопросы к редактуре. Где она? Почему её нет? Почему она закончилась на вырезании гейских сексов? Давайте глянем, чего ж там редакторша наисправляла. Спасибо, что оригинальные несколько глав были доступны на фикбуке, можем сравнить.

Фикбуковская версия:

«В зал вошёл привратник и отдал низкий поклон, едва переступив порог, затем снял шапку и прижал её к своей груди».

Книжная версия:

«В зал вошёл привратник и низко поклонился, едва переступив порог, затем снял шапку и прижал её к своей груди».

Фикбуковское:

«Сердце наполнилось чувством настолько сильным, что оно было сильнее его».

Книжное:

«Сердце наполнилось чувством настолько мощным, что оно оказалось сильнее его».

Надеюсь, редакторша не упахалась. Она исправила «барина» на «боярина», немного почистила тавтологии, поменяла некоторые слова – и на этом редактура всё, закончилась. Хоть бы «своих» вырезала для приличия, что ли…

Кстати, про чувство, которое было сильнее его. Это что? Что он чувствует‐то? Трепет, страх, злость? Как проявляется то, что чувство сильнее? Увы, никто не ответит.

Ладно, язык здесь ужасный. Может, хоть персонажи хорошие? А вот и нет! Настолько плоских лепёшек ещё надо постараться родить.

Начнём с хорошего. Однобокий Грозный. Его можно похвалить. Авторша сделала его религиозным и печальным. Но проблема в том, что он только и делает, что тоскует! Его гнев наигранный, ему не веришь. И если сначала Ивана жалеешь, то к сотой странице он уже настолько надоедает своим нытьём, что хочется поскорее его треснуть чем‐нибудь тяжелющим. Ты царь‐государь‐самодержец или рыба‐капля? Как он страной управляет, если то и дело сопли пускает? Что он религиозен – спасибо. Но почему только он один? Разве в 16 веке только один человек был воцерковлен? Мне понравились его метания. Описаны они правда неплохо. Но он только и делает, что трясётся и мечется, почему так? Почему только одна натуральная эмоция на весь фанфик?

У него раскрыта лишь одна сторона: непрестанно жалеющего себя кающегося страдальца. По идее он должен быть жестоким, но его жестокость выражается лишь грозным взглядом на какого-нибудь мимопроходца. Авторша не углубляется в описание чувств царя, когда речь заходит о казнях и пытках. Но если написать: «Изменнику оторвали руки» – то всем будет всё равно. Жестокость детально не описывается, ужас или хоть какие‐то эмоции не вызывает. На самом деле, я понимаю Иванову однобокость, понимаю, почему он такой. Когда авторша хочет вложить свои переживания в персонажа, она рискует сделать вот такое вечно ноющее нечто. Тут понять не трудно, желание жаловаться человекам свойственно. Но «Гойда» – изданная, прости Господи, книга. Почему кособокость царя не исправили во время редактуры? Ах да, весь бюджет ушёл на исправление «барина» на «боярина».

Царь не правит. Да, он обижается и казнит неугодных, но не правит. Кажется, должен править, он же царь, но это «Гойда», а в ней есть всё, чего быть не должно, и нет того, что нужно.

И тут есть второй персонаж. Хотя он, вроде как, главный, я так и не поняла, что это такое. Фёдор. Или, вернее сказать, Федорино горе, потому что это нечто не похоже ни на мужчину, ни на женщину. На деле это просто лист бумаги. Даже картоном назвать сложно, картон хоть какой‐то объём имеет. Этот же… он ничего не чувствует. Даже когда его пытают, его эмоции ограничиваются лишь тем, что он стонет и вопит. Всё. То есть вы действительно думаете, что этого достаточно? Что я поверю в это? А потом он пьёт водку с человеком, который его пытал. И тоже, конечно же, ничего не чувствует. У Фёдора отец был при смерти, а он чувствовал «чувство настолько мощное, что оно было сильнее его». Н-да, исчерпывающе. Добавить больше нечего.

Фёдор должен быть воином, но он не описан как воин. У него белые руки, шёлк волос, атлас кожи. Это у воина‐то белые руки? У воина, закалённого в боях под морозным ветром, атлас кожи? А где грубые намозоленные ручища, привыкшие держать меч? Где тугие руки‐ноги? Где обветренная кожа? А нигде, этого нет и не будет в Гойде, потому что по традициям слэша пассив должен быть похож на стереотипную девочку.

И я не понимаю, с чего царь вообще решил, что Федя ему верен, ведь это вообще не так. Верный слуга непрестанно думает о своём господине, Фёдор же не думает о царе, когда не видит его. Если честно, я вообще не могу сказать, о чём он думает. Он просто есть. Просто Басманов, болванка, бревно, бумага. Но опять‐таки, все визжат от восторга, когда видят его, а кому он не нравится, те злые завистники или просто плохие дядьки и тётьки. А Фёдор лучше всех, особенно лучше проклятых баб.

Женщины вообще в фанфике исполняют вещественную роль. Глаша и Дуня – это вагины, любовницы. Хотя Дуня мне нравится, она хоть какие‐то эмоции испытывает. Варя и Мария Темрюковна играют роль разлучниц. Мария Темрюковна обрисована истеричной истеричкой, которая мужу плешь проела, хотя Иван на неё чихать хотел. Но Фёдор лучше их всех. Он ладит с детьми Ивана, не то что эта злая и противная Мария, он не боится царя, не опускает глазки в пол, не то что эта злая и противная Мария, Фёдор помогал Дуне (кстати, странный момент, но о нём чуть позже), не то что эта злая и противная Мария, которая вместе с Варей в Дуню

. Фёдор не такой, он лучше этих клятых баб! Конечно, лучше… И нет, «Гойда» не мизогинная, совсем нет, тогда было такое время, и вообще, почему бы и нет? Ну хочется авторше писать злых баб, которые всего лишь второй сорт, не как мужчины, пусть пишет. Ну, хорошо, пусть. Пусть пишет.

Но факт остаётся фактом: Фёдор плоский Марти Сью, у которого нет ни характера, ни эмоций. Его ценность в том, что он главный герой, больше ни в чём, да и как главный герой он такое себе. Я не могу выделить ни одну черту его личности. Ну да, он свистит, скачет на конях, но внутри‐то он какой? Что наполняет его мир? Кто он? А он никто, лепёшка. Скучная, пресная лепёшка. Хотя он, скорее, бублик. Дырка, в которую можно что‐нибудь всунуть.

Притом персонажи не развиваются совсем.

Окей, язык кривой, персонажи плоские, но, быть может, сюжет хорош? Быть может, в «Гойде» есть интересные приключения? Или захватывающие интриги? Ну как вам сказать… Номинально он есть. Что-то происходит, кто-то кого-то режет, вечные одинаковые пиры, казни, пытки. Но это ни к чему не ведёт. Всё бесполезно. Ты бредёшь сквозь текст, но в нём нет смысла. Что-то происходит, но тебе всё равно.

Сюжет – очередная нудная вещь в «Гойде». Слово «динамичность» придумали древние боги и забрали от людей в наказание за грехи. Я сама не шибко люблю динамичные книги, мне нравится читать длинные размышлизмы, но их в «Гойде» тоже нет. Зато есть много воды. Надеюсь, вы любите купаться? Плавать умеете? Я, допустим, не умею, поэтому я утонула. Утонула на дне этой гойдовской впадины.

Здесь нет конфликта. Никакого. Ни внутреннего, ни внешнего. Даже обещанного авторшей конфликта отцов и детей не было, так что поздравляю, нам опять наврали с три корыта до четвёртого копыта. Ради чего это читать? Зачем? Ради намёков на гейский секс? Да лучше я на фикбуке фанфик пвп‐шный открою и прочитаю, и то дешевле будет, не надо деньги сливать на псевдо-литературу.

Причём, и ситуации в «Гойде» нелепые.

Я уже упоминала момент с Дуней. Странный был финт. Дуня переживала, что при дворе узнают, что она была любовницей царя и сожрут её с потрохами. Федя любезно предложил сказать всем, что теперь она его любовница. Потому что если кто и узнает, что она с ним типа «спала», то не тронет, ибо… а я не знаю почему. Видимо, быть любовницей Фёдора безопаснее, чем любовницей царя, видимо, Федя защитит лучше. Ну да не суть, какие же это мелочи!

Фёдору всё сходит с рук. Был момент, когда ему подсунули царицыно зеркало, сказав, что он его стырил, так Фёдор перед царём и пред боярами вину признал, сказал, дескать, да, я покрал, ну а что поделать, если приглянулось? Что сделал царь, когда его холоп признал вину: ничего. Сказал что‐то типа: а, ну, действительно, мне для слуг ничего не жалко. А потом Федя, как крутая школьница, сказал доносчику: «А какого такого, извиняюсь, чёрта вы шарились в моей комнате?» И царь пришёл в бешенство и затыкал доносчика насмерть мечом… или чем там?.. неважно. Потом, конечно, оказывается, что царь понял, что Федя не крал, НО он же царь, почему он не заботится о своей репутации? Ему пофиг, что какой‐то Фёдор признался всенародно, что тырит вещи у царицы? Репутация царицы – это всё равно что репутация царя. Но это же Фёдор, он классный, он лучший. Почему? А какая разница? Вам есть разница? Есть? Ну тогда выход там.

Эти моменты можно было бы отметить как спойлеры, на сайте такая функция есть, но из того, что я перечислила, на сюжет влияет... ничего.

Извечно Федя в платье пляшет. Зачем? Не знаю. Чтоб добавить больше гейских вайбов.

И да, «Гойда», несмотря на заявления авторши, всё ещё слэш. Да, персонажи не дерут друг друга в задний проход, но все понимают, что они делают это за кадром. Так что не волнуйтесь, всё там есть! Просто секс не показали. Однако в оригинале он тоже не шибко-то и подробный.

Да, миллион отсылок на Библию, греческую мифологию и Бог знает на что ещё. Но смысл в них, если ничего больше нет? Они не делают «Гойду» лучше. Связь с религиозными текстами не облагородит фанфик, или если угодно, книгу, не сделает её элитарной. Нет. Это так не работает.

В «Гойде» нет глубины. Она не цепляет. Текст вылетал из головы сразу же, как только я прочла его, хотя память у меня неплохая, Господь не обидел. Потому что я не испытывала эмоций от текста, кроме непрекращающихся обиды и ярости.

Может, «Гойду» стоит прочесть, потому что она показывает быт и колорит той эпохи? Тоже нет. На матчасть, как и на всё остальное, клали огромный болт.

В тексте персонажи постоянно «выкают».

«– Вы послали князя Хворостинина с речами царскими, с похвалой, а теперь потешаетесь?»

Это к царю обращаются. Но я вам по секрету скажу, что «выкать» русские начали с Петра Первого, а до него все исконно «тыкали».

О, ещё моментик:

«…царская свита и толпа горожан глядели на площадь»

Чиво? Какая, прости Господи, свита? Кстати, знаете, что гугл выдаёт по запросу «свита на Руси»? А вот это:

Словом «свита» в Древней Руси обозначали не определённую разновидность костюма, а верхнюю мужскую одежду в целом. Исследователи древнерусского костюма обычно применяют для обозначения верхней распашной мужской одежды термин «кафтан».

Тут же и Гоголевская красная свитка на ум взбредает. Не знаю, как для вас, но для меня выражение «царская свита глядела» заиграло новыми красками. Ну не использовали русские это слово для обозначения приближённых! Смиритесь!

Кажется, гугл придумали для тупых, а прошерстить мат. часть – это так сложно.

Персонажи тут себя по лицу лупят за милую душу. Зачем? Фейспалм типа. Да, а вы не знали, что в 16 веке русские, как в том меме, шлёпали себя по личику? Очень аутентично.

Тут, в принципе, быт народа не показан. Ни народа, ни бояр, ни князей. Опричники там иногда кого‐то режут, но давайте честно, всем плевать на тех, кого они там рубят.

Я не прочувствовала никакой атмосферы 16 века, временами казалось, что я смотрю на студенческий спектакль. Поставлен он криво‐косо, но ставившим его ребятам было весело. А зрительницам? Зрительницы скучали. А я злилась. Гойда стоит денег. Благо я бумажную версию не купила, решила в электронке читать сначала, вдруг дерьмо. Иисусе, спасибо Тебе, что руку отвёл! Вы видели, сколько оно стоит? Тысячу рублей! Тысячу, мать его, рублей! В физических магазинах ещё больше. Электронка дешевле, 350 рублей, но это деньги, хоть и маленькие.

Итак, итог.

А сейчас будет откровение. Я так и не дочитала «Гойду» до конца. Только до середины. И каждая строчка была для меня пыткой, пыткой бессмысленностью. Я не понимала, зачем я это читаю, что я читаю, почему я вместо этого не дочитываю «Тайный год» (кстати, достойная книга про Ивана Грозного, уж достойнее «Гойды»). Не знаю, для кого написана «Гойда», какая у неё аудитория. Разбирающимся в теме не зайдёт, взрослым людям, привыкшим думать над прочитанным, тоже не шибко понравится, детям читать нельзя, рейтинг 18+ мешает, хотя кого я обманываю, всем плевать на рейтинг, любительницам слэша тоже не шибко зайдёт, намёками сыта не будешь. Так для кого «Гойда»? Для заядлых фанаток, которые уже настолько отчаялись, что готовы читать и намёки без целований-обниманий?

«Гойда» хорошо смотрелась на фикбуке, среди таких же фанфиков, написанных ради интереса. Да, «Гойда» хороший фанфик. Но как продукт… «Гойда» очень слабая книга.

У меня один вопрос: куда смотрели издатели, когда шли к Гельбу с предложением напечататься? Кто подписал «Гойду» в печать? У вас вкус в книгах есть? Хоть капелька вкуса, хоть маленькая молекулочка вкуса? Существуют правда достойные книги, которые издатели не продвигают. Я доп. тираж Тайного года дождусь или нет? Почему бы вместо «Гойды» не напечатать действительно достойную литературу?

И рекламная кампания мерзкая, рекламируют «Гойду» вместе со слэшными книгами, типа «Вдребезги». И обложка у «Гойды» слэшная, я бы сказала, как Фёдор на ней выглядит, но я стараюсь быть приличной. Но авторша от слэша открещивается, как от чумы, хотя «Гойда» слэшем как была, так и осталась. Это мерзко. Мерзко, но не потому что парни друг друга любят, а потому что «Гойда» построена на лжи.

«– Не возьму никак в толк, – обернулся Фёдор, вновь опёршись о трон государев, да притом явно без нужды на то, – отчего же вам, княже, неймётся, ежели государю люб я хоть в бабском сарафане».

«Верхние пуговицы на рубахе и без того были расстёгнуты, ибо одевался он в спешке. Без лишней суеты, но в то же время без неловкого промедления, он расслабил пояс на своей рубахе. Юноша не стал подбирать его, когда атласная лента с мелким бисером скользнула на пол. Наконец Басманов поддел одеяние своё, задрав край рубахи, и оголился по пояс под мрачным взглядом Иоанна. Юноша сбросил рубаху на резное кресло, что было приставлено подле царского.

Одним лёгким движением юноша прибрал спутанные пряди, что сокрыли его лицо. Когда Фёдор поднял взгляд, Иоанн принялся обходить его вокруг. Глаза государя были сосредоточенны и метались, точно у ястреба пред тем, как броситься к земле. Мрак, царивший в комнате, не был помехой не по годам ясному зрению Иоанна».

"Иоанн, не отрываясь, глядел на Фёдора, вплоть до того момента, как юноша окончил танец свой и плавно наклонился к земле. Длинные бусы его стукнули об пол, и лишь тогда царь, казалось, пробудился. Не говоря ни слова, царь выпустил из рук своих посох, прислонив его к трону. Медленно подняв ладони, Иоанн воздал похвалу слуге своему мерными хлопками. Тот звук взлетел к сводчатым потолкам да пронёсся эхом.
– Нынче, Басманов, служба твоя полнится и сим обязательством, – произнёс Иоанн.
– Ежели угодно то будет вашему светлому имени, – кротко и смиренно ответил Фёдор.
Тон голоса да манера шла супротив и вида внешнего, и цветастых одеяний на молодом опричнике. Оттого Иоанн заулыбался пуще прежнего да махнул рукою своей.
– Ступай, – произнёс царь. – Да приведи мне Гришку Скуратова.
Басманов последний раз поклонился, развернулся да с такою лихостью, что полы сарафана его вздымались над каменным полом. Украдкой полыхнули красные сапоги под одеянием шутовским, да и удалился Фёдор, оставив Иоанна с доселе неведомыми думами, каковые не мог государь ещё облечь в слова – лишь голова его мучилась, но не адским жаром, коим полнилась она от приступов гнева али припадка ужаса. Сердце его точно охватило неясное волнение, которое, при всей колкости своей, имело необъяснимый трепет, таинство, которое пряталось средь тёмной рощи, окутанной ночными сумерками."

А теперь побожитесь, что читали не слэш. Да-да, извращенки, везде геев видите, а тут, вообще-то, вовсе не гейский фанфик, а ни много ни мало Исторический Роман. Это вы своими грязными похабными глазюками видите то, чего нет. Но мы не дуры. У нас есть глаза и мозг. Если написать «он истекал слюнями при взгляде на него», но при этом вырезать «и у него встал», то мы всё поймём. Не надо делать из нас идиоток, имейте совесть и уважение. Но пока что «Гойда» поимела только мои нервы и глаза.

Знаете, это как в банку с надписью: «Черная икра, осетровая» положить протухшую икру селёдки и продавать её. Примерно так я себя и чувствую. Лабиринт обещает «русскую игру престолов», но это ложь. Авторша говорит, что слэша нет, но это ложь. «Гойду» зовут альтернативной историей, но это ложь. Альтернативы нет. Нельзя называть черновик книгой. То, что его напечатали, не делает его книгой.

Самое противное в «Гойде» – это невероятная претенциозность. Которая не оправдана ничем. Зачем надо было так делать? Зачем? Я, покупательница, жду от вас того, что вы мне обещаете. По‐вашему, человек, который думает, что покупает одно, но в итоге получает другое, будет доволен? Чем? Спасибо, вы мне солгали, куплю ещё что-нибудь, может, в этот раз мне не соврут.

Хорошо, это я глупая, никогда не читала достойных книг и не слышала истинных глаголов жизни, коими является «Гойда». Хорошо, я не дочитала, а во второй половине начинается Игра престолов, персонажи вмиг становятся объёмными и прописанными, а язык превращается в такую певучую реку, что Шолохов со своим «Тихим Доном» и рядом не стоял. Но до этой половины ещё нужно дойти, это раз. Да и вряд ли так будет, если авторша не потрудилась первую половину сделать добротно, это два.

Если ты мать своей книги, то утри грязь с лица ребёнку, причеши, одень как принято в приличном обществе, почему он у тебя грязный, нечёсаный и голопопый бегает? Редакторши редакторшами, но они не переделают сюжет, не дадут персонажам объёма, они не перепишут черновик в книгу. А в «Гойде» надо переписывать всё.

Хорошего в ней:

1) Название. Ёмкое и запоминающееся.
2) Половинка Ивана Грозного. Хотя в нормальной книге должны быть все персонажи целыми.
3) Иногда описания не вырвиглазные. Хотя в нормальной книге должен быть таким весь текст.
4) Отсылки. Которые просто есть. Которые ничего не дают, но авторша считает их достоинством.

Больше ничего. На весь текст ничего достойного. Только эти крупицы, которые я выискивала с трудом, чтоб оправдать покупку, чтоб не разочаровываться совсем.

Однако, знаете, «Гойда» вдохновляет. Я не шучу, меня правда вдохновляет «Гойда». Раз уж такое графоманское нечто вышло в свет, то чем хуже ваши фанфики? «Гойда» не была популярна на фикбуке. Так чем хуже вы?