3.5 Чересчур чрезмерная любовь

Цикл «Катрин» очень увлекателен и часто мрачен (какая эпоха, такие и приключения), а весьма привлекательный образ главной героини – я имею в виду ее душевные качества, разумеется, и сильный характер – вызывает сочувствие, сопереживание и безусловную симпатию. Однако конкретно этот роман меня, в общем, разочаровал. Не так чтобы сильно, ибо приключенческая составляющая по-прежнему на высоте, но вот посыл...

Я исхожу из того, что дошедшие до этого романа прочли и три предшествующих, ибо повествование линейно и последовательно, поэтому можно смело ссылаться на то, что было в предыдущих трех книгах.

Итак, Катрин уже немного за тридцать, а поскольку с ее любимым Арно случилась настоящая беда, именно ей приходится восстанавливать честь его рода, а заодно возвращать утраченные богатства и расположение короля. Понятно, что Катрин со всем справится, но если в предыдущих двух романах у нее были и по-настоящему страшные испытания (я бы расценила и «Хранителя сокровищ», и «Замок смерти» как средневековые маньячные триллеры, по крайней мере, наполовину таковые), и смертельно опасные враги-мужчины, то в «Любви...» она в основном борется сама с собой.

В этом-то и проблема.

Я понимаю, автор хотела создать сагу о Великой Любви. Но в этой книге она явно перестаралась. Катрин живой человек, она не лишена недостатков, а главное – у нее есть характер и чисто женские слабости. Зачем же было ее так унижать? (Господи, как я разочаровалась в Готье... а какой крутой мужик был!..) Нет никакой «любви» в этой книге – одно сплошное самобичевание главной героини, хотя, откровенно говоря, она ни в чем и не виновата. Как там в фильме «Летят журавли» было? Мудрый Федор Иванович говорит совершенно раздавленной своим «предательством» Веронике после ее «грехопадения»: «Ты столько перенесла, Вероника, что никто тебя не осудит» (за точность цитаты не ручаюсь, но смысл такой) – и я с ним согласна на все сто. А тут, бля...

Вот объясните мне, почему, если женщина, упаси бог, просто чуть-чуть позволит себе забыться, посмотреть на постороннего мужчину с интересом, вспомнить о том, что она вообще-то молодая женщина с нормальными женскими потребностями, как тут же выскакивает какой-нибудь идиот с топором или мечом, и начинается...

Да ты! да как ты смела! да я-то тебя считал такой... а ты такая же шлюха как все!.. причем вся эта праведная ересь сводится-то чаще всего к одному: почему ты дала ему, а не мне? А уж слова «собственность Монсальви» меня вообще повергли в негодование пополам с брезгливостью (к говорящему). Да, я помню, что на дворе XV век, и такое положение женщин было «нормальным» и «естественным» для тех времен (да и много-много лет позже почти ничего не менялось), но все же это очень резануло слух. Хорошо хоть не сам Арно такое ляпнул...

Все – и самые преданные друзья, и так называемые друзья мужа, и даже Сара – лучшая подруга, наперсница, фактически заменившая Катрин мать, прошедшая с ней огонь и воду, – яростно осуждают Катрин за ее вполне невинное увлечение. Сара вообще убила – считаю, что в каком-то смысле она Катрин предала. И еще мне стало грустно, что Катрин лишь однажды вспомнила о своей доброй матушке Жакетт, а та, между прочим, жива-здорова, разве что в соседнем герцогстве живет...

А за что, собственно, они все так ее осуждают? За какое-такое «предательство»? Ну чуток поддалась слабости, замечталась... ненадолго – и что? Какая женщина в ее положении не затосковала бы по крепкому мужскому плечу, не задумалась бы: а как дальше-то жить? Чай, не малолетка пустоголовая, думать о своем будущем должна. Да она сама все про себя поняла и без ваших поучений, господа-моралисты, а уж как терзалась-то потом! Как сама себя казнила! Бедная Катрин, мало было ей испытаний и козней от врагов, так еще и друзья и близкие словно сговорились добить ее.

Ну вот зачем все это? Нормальная женщина, живая, молодая еще – ну зачем это тупое морализаторство?Да еще так назойливо, топорно, с таким ослиным упорством, достойным лучшего применения. Читая этот роман, я поймала себя на мысли, что, если бы я сама (современный человек в смысле, живущий в мирные и спокойные времена) перенесла хотя бы сотую долю тех испытаний, что выпали Катрин, я бы давно рехнулась, да еще непрерывно вопя от ужаса. Кстати о птичках: в те времена даже карет не было, так что по стране Катрин мотается верхом – в лучшем случае. А кругом разруха, голод, смерть, озверелый опасный сброд, и до кучи – чаще всего дело происходит зимой. Какое же здоровье надо иметь, чтобы хотя бы эту часть страданий вынести...

Не любит Бенцони свою девочку, вот что я думаю. И нет, это не мой феминизм орет во мне сейчас. Я всегда гордилась своей способностью адекватно воспринимать поступки героинь прошлых эпох в рамках тогдашних нравов и условностей, влиявших на их характер и поведение, даже если ситуации казались мне ужасно несправедливыми. Но в данном случае сама автор несправедлива и жестока к своей героине, и это меня искренне возмущает. Мне так хотелось для Катрин после всех ужасов, лишений и страданий хотя бы толику мужской ласки, восхищения, да просто секса. Ну ведь заслужила же девка! Да еще после всего, что она сделала, не только для мужа и семьи, но и для Франции. Как же...

Ладно, окей. Дело не во мне. Не в том, что я циничная и умудренная жизнью взрослая тётка, а «такие романы надо читать в определенном возрасте» – я уже говорила, что это все хрень полная. Я готова поверить в столь сильную любовь. Но я не верю. Вот просто тупо не верю. И не из-за Катрин – как раз в ней-то я не сомневаюсь. Не просто она красавица золотые волосы – но и золотое сердце, без дураков. Это именно тот тип сильной, страстной, преданной, любящей, а главное добродетельной (в самом широком смысле) женщины, который мне очень импонирует.

Просто я не верю в объект ее любви.

Как автор не старалась, я не смогла заставить себя полюбить Арно де Монсальви. Не стоит он ни этой женщины, ни тем более такой любви, ибо Катрин несравнимо лучше и выше его по всем статьям. Как мужчина он мне вообще никак (не блеснула писательница мастерством, чтобы можно было влюбиться хотя бы во внешние данные. Только и остается в памяти, что надменное лицо да жесткие волосы). Как герой... хм... ну вот, Жоффрей де Пейрак, или Ретт Баттлер, или Эдвард Рочестер, не говоря уже о прекрасных мужчинах в романах Джейн Остин (лично я больше всех люблю мистера Найтли из «Эммы») и Пьере Безухове... внезапно... – вот их всех я была готова любить вместе с теми женщинами, о которых шла речь в соответствующих романах. За них стоило бороться, за них можно было бы даже умереть. А описываемый Бенцони рыцарь не вызывает у меня, несмотря на постигшее его страшное несчастье, даже настоящего сочувствия.

С самых первых страниц романа «Катрин в любви» началось бесконечное: ах, Арно... ах какой человек... да как вообще можно даже думать о другом, когда... Все это скоро начало вызывать у меня недетское раздражение. Да что они все так дрочат на этого Арно? Ну красив, ну воин отличный, храбрец... дальше-то что? Характер... ладно, характер имеется, зачастую скверный, но для мужика той эпохи, тем более вояки пойдет. Но когда один его дружок (а ведь поначалу хорошее впечатление произвел) заявил что-то вроде, что он-де верный пес, охраняющий собственность «великого Монсальви» – я чуть со стула не свалилась. ЧИВО?! Это чем Арно так велик-то? Он выиграл какую-нибудь решающую битву, переломившую ход войны? Он спас от костра Жанну д'Арк? Он добился союза Франции с Бургундией, чтобы страна смогла как следует дать отпор англичанам? Нет? Так с какого перепугу он «великий»? Что за идиотство, ей-богу...

Моя основная претензия к Арно – его моральная незрелость. Мужику четвертый десяток, а ни ума, ни фантазии. Вот на войне он на своем месте: сражаться, командовать, завоевывать авторитет у суровых вояк и всяких лихих молодцев – это да. Нормальный такой тупой военный. Ну ладно, не тупой, а выдающийся даже. Но в мирной жизни он ни к черту не годится, порой ведет себя как вздорный дурак, а уж в женщинах вообще ничего не смыслит. Как можно было так легкомысленно отнестись к этой твари Мари (это я про третий роман, «Катрин в замке смерти»)? Пошел на поводу у матери и привел эту дрянь к своему семейному очагу. А Катрин заявил: я-де не виноват, что «моя маленькая кузина» за мной бегает (на чувства самой Катрин, что какая-то ... [censored] вешается при ней на ее свежеиспеченного мужа ему, естественно, насрать). Красава, чо! А чем все кончилось? Да если б не Сара, а раньше Готье, рвал бы потом на голове волосы от бессилия, да, пожалуй, и от горя рехнулся бы с того, что эта гадина натворила. Но хотя бы сумел разрулить ситуацию, проявив свою природную свирепость в кои веки там, где нужно. Маладца, поздравляю!

Или вот замечательная реплика из «Катрин в любви» одного товарища, который собственными глазами видел, на что способен Арно:

«Черт меня возьми... ведь это любовь к Монсальви привела вас в это осиное гнездо! [имеется в виду Орлеан во время его осады – во втором романе] Это особенно интересно, если вспомнить, что в свое время ваш муж сделал все возможное, чтобы вы были повешены»

И ведь это чистая правда. А, ну да, Арно был «ослеплен ненавистью» (да он и слушать ничего не хотел!), но зато прямо-таки смертельно побледнел, когда Катрин поволокли на дыбу (ну да, ну да, он бы этого не допустил, угу), а еще – приготовимся! – настолько не мог совладать со своей преступной страстью к «этой ведьме», что накануне казни приперся-таки к ней в камеру и... воспользовался ситуацией. Но эта дурочка Катрин была настолько от него без ума все это время, что восприняла изнасилование как признание в любви. Тьфу, мазохистка долбанная!

Нет, конечно, когда епископ Кошон выдал в порыве злости, что это Катрин-малолетка пыталась спасти Монсальви-старшего, Арно наконец-то прозрел. О! Так она и не виновата вовсе в смерти его брата оказалась! Вывел, «справедливец»! Поздравляю еще раз! А хоть бы раз ее дослушать до конца мог, придурок?! Глядишь, был бы первым и единственным...

Я потому так зло, что после этого Великого Открытия (конец второго романа) Арно словно подменили. Он тут же перестал изображать подонка и принялся обожать, спасать и всячески оберегать Катрин (и трахать естественно – дорвался!) Вот прям волшебный разворот на сто восемьдесят градусов! Где-то я это уже видела... В фильмах «Терминатор» и «Терминатор-2», например. Только там разумная железка была, а не человек. Вот и Арно для меня – не столько человек, сколько криво сляпанный средневековый «идеал». Этакий дикий мужчина, точнее, подросток – поскольку слишком многие его поступки продиктованы импульсивностью и чрезмерной самонадеянностью. И гормонами, да.

И еще один момент. Очень неприятный, надо сказать. Отношения с Катрин – спишем на бушующие гормоны, раз имеем дело с великовозрастным подростком. «Все сложно», ага. Так себе оправдание, но хоть какое-то. Ладно, это я еще могу понять. Но вот, помнится, в третьем романе ехали они с Катрин и слугами в его родовое поместье. Зимой, что характерно. С небольшим отрядом наемников-гасконцев. В одной особо разоренной местности было очень туго с едой. И вот двое молодцев Арно схватили крестьянина, который каким-то чудом сумел поймать пару зайцев. Несмотря на мольбы последнего не отнимать добычу, а то его жена и четверо детей умрут с голоду, зайцев у него, естественно, отобрали. Будут голодные наемники церемониться с простолюдином, когда самим жрать нечего! Мало того, один так дал бедолаге по башке, что тот умер. Плюс еще пять трупов держим в уме. Катрин в шоке от такого беспредела, Арно в бешенстве (по-честному: больше из-за того, что его так опустили перед любимой – он командир, а его приказ никого из местных не трогать был беспардонно нарушен). Что ему оставалось делать? Виновный был наказан, крестьянина похоронили, Катрин он, как мог, утешил. Вроде правильно все, да? И тут он вдруг ляпнул: «Это всего лишь крестьянин...»

Сказать, что это, мол, нормально, значит, признать, что Арно – жестокий и бесчувственный феодал, типичный продукт своего времени. Как все. Да, но ведь Бенцони его преподносит как человека исключительных достоинств, заслуживающего любви не только Катрин, но и вообще всех окружающих (этот помешавшийся на нем впоследствии солдатик Фортунат меня просто поражает. Да, такую преданность редко встретишь, но все же это странно выглядит, прямо броманс какой-то, если не сказать больше).

А вот Катрин думает иначе. Для нее человеческая жизнь имеет гораздо большую ценность. Она куда более человечна и милосердна. И понимает, что в этом вопросе они с Арно всегда будут далеки друг от друга, а также, что сама она гораздо ближе к этому несчастному, чем к своему гордому мужу. И не стесняется сказать об этом. Потому что она – из простых. Дочь ремесленника. Ее благородство – искреннее, настоящее, природное. А не привитое искусственно, как у Арно. И эта разница между ними на самом деле весьма драматична.

Короче говоря, никакая тут не великая любовь, а просто любовь вопреки. Любовь прекрасной души неординарной женщины к обычному примитивному мужику, который как будто стесняется того хорошего, что в нем есть. Не мы такие – жизнь такая, ага. Мало того, в каждом романе, начиная со второго, Арно вляпывается в какую-нибудь неприятную историю – все из-за своей чрезмерной самонадеянности, а Катрин, рискуя жизнью (а еще ей грозят голод, изнасилования, пытки, тюрьма, плен... да мало ли что еще) мчится через всю страну его выручать. И ведь выручает! Любовь, да...

Не умеет Бенцони с мужскими характерами работать так, как у нее получается с женскими, увы. Ей бы соавтора-мужчину, глядишь, и получился бы приличный герой, вроде Жоффрея де Пейрака (все-таки сравнение с «Анжеликой» неизбежно). А так – что выросло, то выросло.

Справедливости ради отмечу, что все-таки Арно небезнадежен. Автор очень старается показать, что, взяв на себя ответственность за семью, вздорный юнец в теле опытного воина потихоньку начал загибаться, и главный герой наконец-то начал взрослеть и принимать тяжелые решения, если нужно. Но недолго музыка играла. Может, то чудовищное испытание, какое обрушила на него создательница романа, переродит его? Он ведь даже поступил по отношению к Катрин довольно благородно, фактически дав ей свободу – как он это понимал. Поглядим, что там в пятом романе будет (он, по идее, должен был стать заключительным, но потом были изданы еще два. Может, не продолжения, а так – «пропущенные годы»? Не знаю пока).

И еще хочу сказать об одном герое, точнее, героине, вызывавшей у меня стойкое отторжение. Нет, не о госпоже де ля Тремуй. С ней-то все понятно, это как раз такая редкостная мразь, что миледи Винтер и маркиза де Мертей вместе взятые на ее фоне выглядят сущими ангелами. И то, как Катрин расправилась со зловещей тезкой в конце своей рискованной миссии, вызвало у меня горячее одобрение.

Я имею в виду мать Арно, Изабеллу де Монсальви.

В третьем романе она показана как классическая свекровь-мегера. Катрин она приняла в штыки (как же: «Она дочь лавочника! А ты достоин принцессы!»), всячески демонстрировала ей свое презрение, пыталась отобрать (!) у нее ее же ребенка – ну да с Сарой этот номер не прошел, не на ту напала. Но главное – протащила в семью сына эту тварь Мари (вот тоже – дрянь такая, что пробы ставить негде). Мол, раз будем жить вместе, то и кузину твою возьмем, она мне как дочь, и я желаю, чтобы она была рядом, а твоя жена-плебейка мне не компания. Сынок, ее драгоценный Арно, в этой ситуации самоустранился, как распоследний лох и малодушный идиот. Дескать, ну их, эти бабские склоки, не буду-ка я в это лезть, себе дороже. А Катрин расхлебывай. Чем все кончилось – известно. Спасибо Саре и Готье за две спасенные жизни. Ну и Арно, так и быть, проявившему в конце концов твердость (лучше поздно, чем никогда).

Короче, мать Арно изначально была заявлена как персонаж отрицательный. Я даже могу понять и простить ее спесь (хотя вот три (!) королевы: королева Маргарита, мать герцога Филиппа – уж она-то не могла не знать, что Катрин не дворянка! – королева Иоланда и королева Мария воздавали должное уму и красоте Катрин, любили ее и осыпали милостями, несмотря на «низкое» происхождение, о котором никогда не вспоминали и других одергивали. А эта, значит, брезговала, кичась древностью своего рода, точнее, рода своего мужа! И ладно бы сама была герцогиня там или маркиза, в родстве с королями. Графиня какая-то занюханная, и то по мужу). Но вот остальное... Она что – не понимала, что, желая досадить Катрин (а может, и выжить ее совсем, к свиньям собачьим), приволокла в дом настоящую змею? Фактически бросила тарантула не только в постель сына, но и в колыбель собственного внука? Ах, Мари на это не способна? Так она же ее вырастила «как дочь» – неужели она не замечала бесноватость этой подлой девки? Как же она ее воспитывала тогда? Либо она дура дурой и в людях ни черта не понимает, либо спесь и ревность выбили из нее остатки мозгов. В общем, ясно мне, в кого Арно такой надменный и недалекий.

Но, поскольку она, как и сын, была наказана за чванство и злобу, страдания сломили ее. А Катрин, добрая душа, простила вздорную старуху и, в общем, даже смогла ее полюбить. Правда, и у самой Изабель что-то в голове щелкнуло: поняв, что кроме плебейки-невестки она никому на фиг не нужна, на нее снизошло просветление. И она тоже преобразилась, как по волшебству.

Что ж поверю, хоть и с трудом. По моему опыту, люди не меняются, разве что Изабель изначально была неплохая, просто потери (мужа и старшего сына) ожесточили ее.

В романе же «Катрин в любви» из Изабель усердно делают мученицу, страдалицу и чуть ли не святую. Но я, хоть убейте, не смогла ее простить. Несимпатична она мне, как и ее сын. Считаю, по заслугам и честь. Однако то, что у нее хватило ума оценить Катрин и в конце концов принять ее как дочь, делает ей честь. Интересный персонаж вышел, факт.

***

Давно роман не вызывал у меня таких яростных эмоций. Даже самой странно. В этой книге все чрезмерно: и то, как Катрин мучается своей «изменой», и то, как все, кому не лень, чморят ее за это, и беззастенчивое превознесение до небес истинных и мнимых достоинств Арно... Может, поэтому и реакция у меня такая бурная, хотя читать было очень интересно и волнительно, а за историю с Феро я даже готова простить автору ее обращение со своей замечательной героиней.

Женские образы у Бенцони, конечно, сильно ярче и лучше, чем мужские. Впрочем, я готова дать Арно еще один, последний, шанс: авось, в пятой книге и впрямь помудреет или подвиг какой совершит. Дальше пока не заглядываю.