4 Дети специального назначения

Бывает, весной в хорошую погоду выходишь из дома и бесцельно гуляешь, вдыхаешь пьянящий свежий воздух, ловишь каждый миг тепла, по которому изголодался за зиму… В такие мгновения, даже если закрыть глаза, всё равно чувствуешь солнце на коже, видишь его свет. Бесценные мгновения чистого природного счастья — вот на что похож «Таинственный сад». Я с превеликим удовольствием провела в нём время (пусть и в ноябре, тем более в ноябре), но, дочитав, задумалась, чему же такому важному писательница хотела научить детей?

Самое очевидное (и что я в детских книжках встречала редко) — что намного полезнее играть на свежем воздухе, чем сидеть дома (даже если ты сидишь дома и читаешь книги, вау). Более того, проводить время с друзьями — полезнее, чем быть в одиночестве. От такого даже лежачие инвалиды могут встать со своих кресел и счастливо пробежаться по саду! Я немного утрирую, и всё же. Автор на буквальном примере, но без лишних преувеличений показывает, насколько это здорово, насколько животворяще!
Другая очевидная, но немного набившая оскомину мысль — что труд на свежем воздухе облагораживает. Где нам набивали этой истиной оскомину, даже говорить не буду. Причём, авторская мысль именно в облагораживании, а не в здоровье, здесь даже умение трудиться — далеко не главное. Главное, дети учатся любить природу и видеть её красоту, то есть вырастают нравственно и культурно. И от того, что истина приелась, она не перестаёт быть истиной. Тем более что книга была написана в 1911 году, когда о современных методах воспитания даже слыхом не слыхивали.
И самая неочевидная, завуалированная мысль: вредных, непослушных детей никто не любит, поэтому они растут несчастными. Причём, я не могу назвать это главной мыслью, всё-таки писательница даёт подробное описание, почему дети поначалу плохо вели себя, почему стали такими непослушными. И тут — та-дам! — пасхалочка для взрослых: в том, что дети росли такими, виноваты именно взрослые, которые безответственно относились к этим детям; у хороших родителей в книге на диво хорошие дети. Но для маленьких читателей это может быть слишком сложной мыслью, для них самым важным окажется то, что сперва герои были противными детьми, потом стали хорошими, и взрослые стали их любить. Какая хитрая, хитрая писательница!

Итак, в книге есть три ребёнка — Мэри, Колин и Дикен. Мэри, угрюмая маленькая тиранша, приезжает из Индии в Англию после смерти родителей и поселяется в поместье своего дяди (кстати, такого же угрюмого, как она). Испытав все прелести жизни в доме с привидениями, девочка в какой-то момент выходит из себя, находит «приведение», трясёт его за грудки и приводит в чувство — так она знакомится со своим двоюродным братом, маленьким тираном-раджой по имени Колин. Мальчик прикован к постели, что не мешает держать ему в ежовых рукавицах истерики весь дом. Мэри тоже не лыком шита, поэтому быстро приструняет кузена. Встретились два одиночества — причём, к сожалению, буквально. Одинокие дети находят друг в друге отдушину, поэтому быстро сближаются. Вот только Мэри не ограничена одной комнатой, она может выходить из дома, искать секретный сад, играть на свежем воздухе — по сравнению с Колином, она свободна как птица в небе. К тому же там, «на свободе», у неё есть друг — мальчик по имени Дикен. Этот рыжий «друид» в нашей истории выводится практически волшебным существом: во-первых, у него прекрасный характер, он замечательный сын и хороший друг для всех вокруг — для людей, животных, даже растений; во-вторых, благодаря тому, что он с природой на ты, Мэри почти уверена, что он обладает магическими силами, способными очаровывать всех вокруг, а так же сделать её братца Колина здоровым. Такие разные дети, что разбегаются глаза, кого выбрать в любимчики. Ещё пару лет назад моим несомненным фаворитом стал бы Колин — мы с ним были похожи, сидели дома, узнавали мир по книгам, тиранили всех вокруг. А вот в детстве, наверное, я бы не заморачивалась и выбрала Мэри — просто потому что я девочка. Но сейчас мой несомненный фаворит — Дикен: он рыжий и он «друид». Даже если он слишком идеален для реального мира.

Компания этих детишек, играя осваивающих новый мир, изучающих волшебство «с научной точки зрения», переживающих друг за друга, растущих физически и морально, — они почему-то проассоциировались у меня с историей Артура, Морганы и Мэрлина, только переиначенной в духе очень доброй волшебной сказки для детей.

Поначалу я не могла сказать, кто из двоих главный герой, — Мэри или Колин? Их истории занимают примерно одинаковый объём в книге, они почти равны по величине изменений, произошедших с ними. А вот Дикен почти точно нет, ведь он не меняется, он с самого начала был превосходным человечком, даже его предназначение в тексте очевидно — быть хорошим другом, отвечать за всё волшебное, связать детей с добрыми взрослыми, помочь в освоении секретного сада (с этим мог бы справиться и взрослый персонаж, но взрослые слишком прагматичны, поэтому Дикен не мог не стать ребёнком для наших героев). А вот Мэри и Колин оба претендовали на первенство, поэтому я стала разбираться, с какой же целью каждый из низ был придуман.
Если честно, преображение Мэри — как будто берётся «из ниоткуда». Автор использует героиню как переходное звено между Колином и садом, поэтому девочке нужен плохой характер: так она лучше будет понимать Колина в его закостенелой и вредной привычке болеть взаперти и чтобы могла при случае хорошо гаркнуть на мальчишку. Она проводница и в какой-то мере наставница для Колина (как теперь очевидно, главного героя), она проходит тот же путь преображения, духовного и физического, что и Колин, только быстрее и без особых фантазий на тему волшебства (всё-таки её интеллектуальное развитие оставляет желать лучшего, и девочка поражает воображение Колина тем, что видела и проживала лично, то есть своим богатым жизненным опытом). У её преображения мало обоснований, маленькой тиранше оказывается достаточно переехать, остаться одной, найти сад — и вуаля, она хочет его возделывать, чтобы он расцвёл, и там уже рукой подать до «возделывания» кузена, чтобы он тоже «расцвёл». Даже встреча и дружба с Дикеном случились, когда девочка уже изменилась (то есть открылась миру и захотела воскресить сад), поэтому нельзя сказать, что её изменили люди. Более того, судя по поведению её родителей в Индии, даже в крови и костях Мэри не было заложено хорошего характера. То есть по факту писательница придумала для Мэри ужасное детство лишь для того, чтобы было удобнее её использовать! Как глава только что выдуманной Ассоциации по защите прав второстепенных персонажей я протестую! В итоге Мэри относится к второстепенным персонажам: мир не вертится вокруг неё, она выполняет в книге сугубо функциональную роль, поэтому не может претендовать на место главного героя.
Про главного героя, Колина Крейвена, наверное, стоило бы сказать отдельно. Но сказать тут особо нечего. Несчастье делает людей некрасивыми. Но, обретя собственный источник счастья, они хорошеют, каждый становится красив по-своему. Так и Колин, выйдя на улицу, обретя друзей и прекрасный сад, вживую испытывая всё то, о чём только читал, видя красоту природы, выздоравливая от свежего воздуха, физической активности и хорошего питания, — так и этот маленький, тощий, больной тиранишка постепенно превратился в прекрасного принца этой сказки. И как верно подметила сама писательница, главное чудо не в том, что мальчик стал ходить или хорошо относиться к людям, чудо в том, что он сумел изменить образ мыслей! И вот это Бернетт показала со всей тщательностью, так что сказка — не такая уж и сказка.

Да и так называемое волшебство в «Таинственном саду» носит не привычный для детской книги характер. Здесь даже не чудо, а сила веры в него, это не столько божественное вмешательство, сколько самоубеждение и здоровый образ жизни. Однако у детей богатая фантазия, поэтому они ощущают незримое и начинают его исследовать «с научной точки зрения». Правда, — и тут был неожиданный поворот, — в конце герои признают, что волшебство, которое они чувствовали повсюду, может быть Той Самой Божьей Благодатью, о которой говорят в храмах на воскресной проповеди. Такой поворот неплох, просто большинство из нас выросло атеистами и не в силах его оценить. Думаю, писательница сама была верующей, но в книге она, к счастью, не пыталась насадить веру. У неё это часть детского мира, который настолько широк и восприимчив, что можно верить и в магию, и в эльфов, и в Бога с одинаковой силой. Мне очень понравился этот простор, эта безграничная сила веры в чудо, когда ты ещё не разочаровался в мире и считаешь, что его так легко сделать лучше, — достаточно молиться и верить.

Мне так понравилась эта книга! С тех пор как закончилось детство (это официальная версия моей биографии, только никому не говорите, что на самом деле я так не считаю), мне очень не хватает в этих скучных взрослых такого же безыскусного сострадания и желания помочь, какое было у героев этой книги. Взрослые слишком прагматичны: не хотят тратить силы и время, если им кажется, что это не окупится; берегут эмоциональные и психические ресурсы; учатся выстраивать границы и т.д. И я могу всё это понять, ведь я сама, к моему глубочайшему сожалению, стала взрослой (по официальной версии). Но мне бы хотелось, чтобы люди стали проще, чтобы могли как дети, увидев, что кому-то плохо, протянуть руку, предложить помощь, даже если это невыгодно, страшно или невозможно. Не хватает нам (вам), взрослым, такой безыскусной сердечности.
Впрочем, все люди разные. Один и тот же ребёнок может проявить как сострадание, так и жестокость, и для него это не будет противоречивым, он даже не задумается над мелочами вроде последовательного поведения или репутации. В этом плане как раз Мэри и Колин показаны настоящими детьми — сперва вредными, потом похорошевшими, — и я верю, что так могло быть, даже если их характеры не до конца обоснованы.

Впрочем, это детская книжка, в ней ни к чему глубокий психологический анализ личностей. Главное, что все персонажи прекрасно справляются со своими функциями и учат детей именно тому, чему задумал автор.

P.S. Если мой подход к этим прелестным детям и их истории кажется вам слишком сухим и функциональным, то это лишь потому, что я не смогла до конца погрузиться в историю и завязла в той самой непродуманности персонажей, о которой писала выше и которая заставила меня разбирать детей на функции. Это одна из моих печалей — печальный признак того, что я намного ближе к скучному миру взрослых, чем мне хотелось бы, ведь я не могу больше воспринимать детские книжки, не прибегая к критике и анализу. Радует только, что «разбор полётов», то есть ролей, функций и предназначений происходит уже постфактум, когда хорошая книга прочитана, наслаждение получено и запущен процесс критического восприятия. Впрочем, в плохих книгах его триггерит сразу. Но это уже совсем другая история.