4

Есть такой анекдот.
В зоопарке, переселяя из клетки в клетку, проводили медведя мимо вольера с бегемотами. Медведь замер, как вкопанный, в сильнейшем волнении: Эх, таким бы хлебалом да медка покушать!
Так и я – читая венецианское эссе Бродского, мечтал не просто побывать в Венеции, но увидеть ее теми же глазами, тем же сердцем, тем же одиночеством, как видел ее Иосиф Бродский. Гениальный поэт, Бродский написал эссе так, что его хочется заучить наизусть. И, когда-нибудь потом, когда подарит мне, наконец-то, судьба эту жемчужину из короны морской царицы, прочесть его, этот город, так, как прочел его Бродский.
Читая, наслаждался богатством языка автора, его образностью и точностью. Радовался, как ребенок, находя неожиданные повторы в различных частях текста. И, уникальный случай! Эти повторы не раздражали, а были тут – как раз к месту, придавая некую рифмованность, цикличность, лентомёбиусную замкнутость и фантастичность этого эссе.
Что не понравилось – отрывочность отдельных частей друг от друга, отсутствие стройности повествования. Возможно, сознавая это, Бродский и применил прием, который я назвал рифмованностью.