3.5

Все-таки эмоциональность в научной или даже научно-популярной книге может быть большим злом. Нельзя же во всех оппонентах видеть исключительно коварных врагов, пытающихся принизить, замазать и оскорбить! Автор именно так и воспринимает сторонников норманнской теории происхождения древнерусского государства. Если не в каждом абзаце, то через абзац эти ужасные норманисты оскорбляют, замазывают и принижают. Скажем, кто-то сомневается в историчности Вещего Олега - ну и что? В конце концов, то, что о нем сообщает Повесть временных лет, - это на 99% фольклор. Но для Сахарова это пятно на национальной гордости, и не меньше. (Сомнения в историчности короля Артура - это оскорбление для англичан, интересно?) Однообразные наезды на норманистов в конце концов очень утомляют. От них трудно абстрагироваться и уяснить, наконец, что же Сахаров может рассказать о дипломатии Древней Руси.
А рассказать-то он может много интересного. Повествование развивается от антов и склавинов (с не очень понятными отсылками к договору Рамсеса с хеттами) и до князя Святослава Игоревича. Здесь много совсем не банальной информации. Договор Олега с греками и вся история со щитом на вратах Цареграда, например, известны со школьной скамьи. А вот об отношениях того же Олега с венграми и варягами где вы еще прочитаете? Или о походах русов на Каспий?
В центре внимания, разумеется, все равно Византия. Куда деваться, сверхдержава! Сахаров прекрасно показывает, как отношения русов и византийцев развиваются и усложняются. Начинается все, конечно, с простейшей схемы: мы пошли в набег - они заплатили выкуп.

Соблазнительно для нации, скорой на руку формации,
Прийти с мечом к соседу и сказать:
`Вы уже окружены! Вложим мы мечи в ножны,
Если вы согласны откуп дать`.
Соблазнительно для нации обленившейся формации
Мошну свою похлопать и сказать:
`Мы могли бы и сразиться - только некогда возиться!
Мы предпочитаем откуп дать`.
(Р. Киплинг)

От этой нехитрой "дипломатии" Русь довольно быстро переходит к сложным, детально разработанным договорам князей Олега и Игоря с греками. Тут действительно можно ощутить гордость за предков, так играючи усвоивших тонкости внешней политики. Автор старается не просто детально разобрать условия русско-византийских договоров, не только уточнить, чья и где здесь была выгода и какой смысл крылся в титулованиях русских князей. Он пробует вскрыть "секретные статьи" договоров и их связь с повторяющимися походами русских на Восток. Он сравнивает русское направление византийской дипломатии с болгарским, венгерским, германским направлениями и показывает место Руси в сложнейшей системе международных отношений IX-X веков.
Какие-то его догадки меня не убедили. Например, загадочный родственник княгини Ольги, которого она взяла с собой в Константинополь, никак не мог быть Святославом. Присутствие ее сына и соправителя полностью изменило бы протокол ее приема семьей императора. Нельзя же было русскую княгиню принять, а князя оставить торчать где-то на подворье св. Маманта!
Зато интересно читать, например, о том, как проходил поход князя Игоря в 941 г. и почему после вроде бы жуткого поражения (с супероружием в виде греческого огня!) русы получили через три года новый благоприятный для себя договор и дань от Византии.