3 Еще тот и не родился, кто бы бабий норов узнал.

Книга доктора исторических наук Владимира Безгина посвящена обыденности русской крестьянки конца XIX — начала XX века. Эта сфера всегда рассматривалась в контексте крестьянского быта в целом, а если и становилась отдельным предметом интереса, то в подавляющем большинстве случаев не ученого, а литератора или журналиста. Создать универсальный образ крестьянки указанного периода крайне тяжело в силу разнообразия этнографического материала. Традиции и уклад крестьян разных уездов одной губернии могли в значительной степени отличаться друг от друга. Кроме того, не стоит забывать разделение крестьянства на православное и староверческое (данный аспект в работе автора практически полностью проигнорирован) или на зажиточное и нищее, что также влияло на обыденность.

В силу того, что господин Безгин является профессором Тамбовского Государственного Технического Университета и Тамбовские архивы гораздо ближе прочих, то вполне объяснимо, почему в книге преобладают источники, связанные с тамбовским крестьянством. Практически не рассматривается крестьянство сибирских и дальневосточных губерний, очень бегло затрагивается русское крестьянство юга и севера Российской империи, но приводятся многочисленные данные, включая статистические, по губерниям Центральной России. В силу указанных фактов образ крестьянки немного напоминает оживленный профессором Франкенштейном труп, сшитый из фрагментов разных людей или в большей степени тамбовскую крестьянку, обряженную в наряд из лоскутов платьев своих подруг из других регионов.

Картина жизни, представленная автором, является крайне противоречивой. Так, с одной стороны по мнению историка «нравы в крестьянской семье были просты, а порой грубы и лишены излишней сентиментальности» (С.9), но в то же время это «не означает, что в повседневном общении, вне посторонних глаз, мужчина не был ласков, внимателен и заботлив по отношению к супруге» (С.84), одаривал жену подарками, а дети в своих письмах к родителям обращались к ним «на «вы» или по имени и отчеству» (С.10). Или, например, вывод о том, что «женитьба на девушке старше 20 лет считалась для деревенских парней делом малопривлекательным» идет сразу после статистики по Черновецкому уезду Вологодской губернии, где «в возрасте до 20 лет в брак вступило лишь 16,1 процента крестьянок, а от 20 до 25 лет - 48,2 процента» (С.17). Сообщая о постоянных побоях в семье, которые по мнению автора воспринимаются как норма поведения, историк приводит множество примеров решений волостных судов, где побои мужа наказывались штрафом или арестом истязателя.

Кроме того, в книге встречаются неоднозначные утверждения без подкрепления выводов ссылками на источники. Например, что в деревне существовала категория женщин, «которые не вступили в брак по тем или иным причинам, их называли «черничками» (С.17) (термин употреблявшийся для обозначения монашенок или послушниц); или довольно натянутое предположение, что «женщины-самоубийцы, в отличие от мужчин, и после смерти хотели выглядеть привлекательно», поэтому предпочитали веревку ружью (С.195). Автор называет снохачество «обычаем» (С.76), видимо, руководствуясь частотой случаев подобного вида инцеста, признавая при этом, что для рассматриваемого периода данное явление приследовалось и порицалось крестьянством, а само снохачество сходит на нет из-за вытеснения патриархальной семьи нуклеарной. Вообще в книге наблюдается некоторый перекос в сторону отрицательных сторон жизни крестьянки. Возможно, это объясняется большим объемом специфических источников, таких как решения судов, документы органов МВД, медицинские отчеты, статистика преступлений и смертей и т.п.

Среди источников, упоминается крайне сомнительная статья некоего П.В.Игнатьева (к счастью, В.Безгин признает, что новаторские взгляды этого «исследователя» на практику анального секса в деревенской среде ничем не подкреплены (С.144)).

Присутствует некоторая небрежность в подготовке текста. Например, большой фрагмент из статьи Б.Ф.Егорова дан без кавычек (С.58), не указывается стиль датировки, числовые значения (возраст чаще всего) пишутся то цифрами, то словами. Но это мелочи, в очередной раз подтверждающие, что вычитки в издательстве «ЛомоносовЪ» нет или она крайне поверхностна. Зато есть иллюстрации Ирины Тибиловой и фотографии крестьян конца XIX начала XX вв..

При всех спорных моментах, указанных выше, книга крайне ценна для желающих познакомиться с разнообразными сторонами жизни крестьянства (автору, как представляется, все же не удалось отделить крестьянку от быта всей семьи и села/деревни). Работа богата многочисленными примерами бытовых казусов, традиций, суеверий и статистических данных, которые подкреплены ссылками на другие обобщающие труды, свидетельства современников и иные источники. Несмотря на противоречивость и фрагментарность образа крестьянки, общая картина жизни сельской женщины и то, как она менялась в эпоху модернизации империи, со многими оговорками, автору удалась.