4 Силуэт

Представьте, что Ваше отражение неожиданно утратило свою безукоризненную точность, преподнося взору лишь туманное очертание в изящном ореоле зеркальной оправы. Оно, несомненно, принадлежит Вам. Но кажется невыносимой загадкой. Потому что отражает только зыбкий облик Вашей души, лишённой прочного футляра конкретной личности. И сознание вдруг превращается в магнит мучительного поиска звеньев ответа памяти на вопрос: "Кем является силуэт на кристальной поверхности зеркального лабиринта?". Похоже на странный сон?

Я - никто. Просто светлый силуэт, в этот вечер, на террасе кафе.

В романе Патрика Модиано мутная реальность чёткими мазками отразит подобное дивное сновидение изменчивой игрой бликов потерянного прошлого. В зеркальной плоскости ищет свой подлинный облик герой, 10 лет назад лишённый чётко скроенного костюма собственной личности. Потому что неопределённые события стали триггером для амнезии - жестокого палача человеческого существа. И, успешно примерив новый костюм под именем Ги Ролана, мужчина отчаянно стремится найти забытый фасон утраченного социального покроя. Опыт работы в частном детективном агентстве позволяет нащупать ниточку от потерянных вещей, густо припорошенных пылью прошлого... Туманные улицы Парижа, одетого в рыжий октябрьский плащ по моде 1965 года, ведут его по дымным барам и сонным квартирам, заброшенным усадьбам и тусклым подворотням, открывая старые жестяные коробки для печенья, из которых чёрно-белыми чайками взлетают фотографии прошлого, подписанные русским, французским, английским языками... Не он ли на этом праздничном фото?..

- Вам не кажется, что я на него похож?
Он посмотрел на меня.
- Похож? Не нахожу... А что?
- Так, ничего...

Отрывки человеческих воспоминаний передают месье Ролану бесценные куски от разорванной картины жизни некоего Педро Макэвоя, бесследно исчезнувшего из картинной галереи Парижа. На фото они похожи... Но как Ги Ролану найти последние клочки альбома памяти, доказывающие подлинность отражений?

"Улица тёмных лавок" обладает особенной атмосферой. Она наполнена пронзительной нотой недосказанности. В тональности оборванного слова, замирающего шёпота, полушага... Отрадно признать, что первые впечатления оказались беспочвенны, ведь, казалось, скользя сквозь мглистые переулки Парижа в поиске подлинной личности героя, было так легко заблудиться в бесконечно вращающемся калейдоскопе воспоминаний, детали которого беспечно слагались в тупиковые комбинации. Но надо воздать должное мастерству автора: роман плавно погружает в туманный вакуум запутанных путей памяти, воплощающий длительное паломничество в забытый храм прошлого. И герой ищет себя, подсвечивая чужими воспоминаниями и собственными фантазиями тёмные лоскутки панно потерянной жизни. Но... своей ли, на самом деле?

Эта история пронзительна остротой печального вкуса безысходности. Она трогательна зыбким раскладом пасьянса призрачных надежд. Она проста прозаической сложностью жизни. И сложная поэтической простотой души. Она - силуэт воспоминания о будущем. Ведь:

И наши жизни, не рассеиваются ли они в вечерних сумерках так же стремительно, как детская обида?