3

Несмотря на то, что Томас Карлейль не был обделен внимание классиков марксизма-ленинизма, его имя крайне редко поминали в общественных дискуссиях или каких-то мероприятиях. Я впервые прочел его имя в одном из эпиграфов в "Квентине Дорварде". Имя его было для меня столь же темным, как и времена, описываемые в "Квентине".
Пробел восполнился через несколько лет, конечно, "восполнился" - это всё-таки преувеличение. Проблемы, которыми занимался английский мыслитель, были для меня прямо скажем далеки. Только с возрастом и интересом к европейской общественной мысли то, что проповедовал несостоявшийся священнослужитель, стало для меня органично и по-настоящему интересно.
Книга написана англичанином. Это - важно, потому что есть разница не только стилистическая между русскими и западными писателями, разница, что естественно, ментальная, отражающаяся у интеллектуалов в слове письменном. Западный стиль, который ярко проявился в книге, менее описательный, более конкретный, в нем, стиле, больше концептуального начала, чем описательного, большая обращенность к сущности, а не к проявлению, феномену артикулируемой сущности. Книга - убедительный образец труда интеллектуала об интеллектуале.Точнее - мыслителе, потому как решительно невозможно определить предпочитаемую самим Карлейлем категорию его творчества.
Что осталось в памяти, что оживил, пересматривая книгу? Достаточно частое цитирование классиками марксизма его трудов. Собственно, Карлейль был в первую очередь чрезвычайно честным (именно так - чрезвычайно) человеком и мыслителем. Вся Викторианская эпоха прошла у него на глазах, всё, что складывалось вне Британии - колониальная система - и внутри неё - чартизм, например - всё это было просто препарировано острым и глубоким умом мыслителя. Критика "настоящего" (у него есть работа "Прошлое и настоящее") - то, что сближало Маркса, Энгельса и Карлейля. Нечестность=несправедливость понятая и экономически (Карлейль пишет о колоссальном расслоении общества на пауперов, число которых по стране превысило 2 млн. человек, и это - при блестящей наружности Викторианской Англии), и социально. Некоторые мысли англичанина были включены в "Манифест Коммунистической партии", например. Для Карлейля этическое начало в истории было чрезвычайно значимым, непропорционально большим, требования к истории, историческому процессу, были явно завышенными.
Его личная жизнь была столь же непроста, как и его работы. Фактически он жил на две семьи, в конце жизни, уже после смерти любимой женщины, он испытывал глубое чувство раскаяния и вины перед законной супругой, которую он пережил не на много.
В чем же причина не особой популярности (не совсем удачное слово, не могу подобрать другого) Карлейля в Советском Союзе? Притом, что он оказал колоссальное влияние на того, кого разбудили декабристы и на того, кто был "зеркалом русской революции"? Дело в том, что Карлейль считал: история движется героями, их усилиями, их волей, их моральным превосходством над массами. Понятно, что при такой постановке проблемы, естественная мысль - мысль о фашизме. Так, кстати сказать, вопрос и ставился. Очень многие европейские мыслители, Бертран Рассел, например, считали Карлейля чуть ли не предвестником, предтечей фашизма ( Рассел писал, что следующим после Карлейля и Ницше - Гитлер). Карлейль восхищался Наполеоном, для него он был самым ярким воплощением его взглядов (сложившихся, кстати, к 30 годам жизни и менявшихся с годами только в сторону консерватизма) на исторический процесс.
И последнее. В 1865 году Карлейль был избран ректором Эдинбургского университета. Так вот, его соперником по избранию был Дизраэли - человек очень яркий, интереснейшей биографии, занимавший пост премьер - министра страны. Победил Карлейль. С двойным превосходством.