3 Этой книги могло не быть

...и, вот ей-богу, лучше бы и не было. От смелого и азартного духа "Ведьм" во "Вдовах" не осталось и следа. Главные героини постарели, обрюзгли и стали ворчливыми пенсионерками, в чьи уста постаревший, обрюзгший и ворчливый Апдайк вложил все типичные сетования уходящего поколения о слишком быстро меняющихся временах. Раньше было понятнее и лучше, вестимо, а сейчас что, вы только взгляните - исламские террористы, негры, смартфоны, черт бы их побрал, супермаркеты, войны за демократию, экология, сексуальная революция и пиво в банках.

Типичное стариковское брюзжание занимает добрую четверть страниц и, признаться, читать эту галиматью от лица полюбившихся героинь довольно неприятно и уныло. Я понимаю, что автору хотелось выговориться, поделиться своей, так сказать, мудростью с молодым поколением, но почему бы не воспользоваться жанром эссе или мемуаров, как делают все остальные приличные писатели, вместо того, чтобы выпускать продолжение истории, о котором никто не просил, и превращать её в унылый кал?

Я не понимаю этого решения, честное слово. На мой взгляд, это дешёвый маркетинговый ход, эксплуатация популярного бренда, ведь "Ведьмы" многим успели полюбиться и даже получили несколько экранизаций. У вдов нет экранизаций и не будет, потому что у этой книги абсолютно всратая композиция и вдобавок отсутствует идея. Это сборная солянка недописанных черновиков, а не цельная история с четко очерченными контурами повествования.

Первая половина книги вообще словно живёт своей жизнью, отдельно от основного повествования. По сути это путевые заметки с вкраплениями до смерти скучных лекций по культуре и истории Египта и Китая. Такое чувство, что Апдайк впихнул их во "Вдов" только потому, что предчувствовал скорую кончину и хотел пристроить нереализованные идеи о своих путешествиях. Это абсолютно лишняя, ненужная этой книге часть, которую можно смело вырезать - и ничего не изменится, кроме объема и количества вопросов к композиции и структуре сюжета.

Значительную часть текста занимают воспоминания главных героинь о прошлой книге. Да, именно книге, а не жизни. Это вызывает странное ощущение подвешенности персонажей в воздухе,словно они NPC, которые не существуют вне своих сценарных скриптов. Персонажи то и дело возвращаются мыслями в иствикское прошлое, но только в ту её часть, что была описана в "Ведьмах", то есть по сути они возвращаются в первую книгу, хотя по идее они жили в Иствике большую часть своей сознательной жизни, так неужели у них не осталось других воспоминаний? Нет, не осталось. Точнее, автор их не придумал, а может, он просто таким образом пытался напомнить читателям о прошлых событиях, или вернуть былую атмосферу, или перекинуть мостик между двумя книгами, или потрафить эдаким фансервисом тем, кому полюбились "Ведьмы" -- я не знаю, зачем он понапихал столько отсылок к ней, но у меня это вызвало только раздражение, как будто меня заставляют снова и снова смотреть заставку к новому эпизоду из сериала, где тебе напоминают краткое содержание предыдущих серий, которые ты и так прекрасно помнишь, потому что только что их смотрел.

За всеми своими стариковскими жалобами на непонятную современность и болячки, ностальгией по молодости и её ошибкам, семейным психоанализом, лекциями об истории Китая и политическими дискуссиями тема магии совершенно размылась. Автор изредка вспоминает о ней, чтобы отдать должное "Ведьмам", и возвращается к истокам только, пожалуй, в последней четверти книги, приплетая какую-то Богиню, да и само колдовство становится беззубым. И снова возникает ощущение, что магия здесь не к месту, она здесь как воспалённый аппендикс, который следует отрезать на благо всему организму.

Однако же, что тогда останется во "Вдовах" от "Ведьм"? Вот и автор, наверное, задавался этим вопросом, искренне пытаясь наладить между ними контакт. Но эти книги настолько разные по духу, по настроению, по содержанию, по идейной составляющей, что эти связующие швы становятся бросающимися в глаза белыми нитками. Любовь Александры и Сьюки выглядит неловкой, когда автор о ней вспоминает, и тут же снимает тему с повестки, потому что никто не хочет видеть двух морщинистых старух в сцене страстного лесбийского соития. Точно так же никто не хочет видеть неловкий секс между 70-летними любовниками, или флирт 70-летней старухи с молодой настоятельницей церкви. Или минет, который 70-летняя старуха делает 40-летнему гомосексуалу. Последнее видеть всё-таки приходится, и выглядит это так же безобразно, как звучит. Спасибо автору, что не заставил наблюдать их секс, с седыми лобками, трясущимися складками грудей, приступами ревматизма и непроизвольным испусканием газов в процессе.

В общем, всё то, что делало первую книгу дышащим плотскими желаниями, бунтом раскрепощённости и греховной страстью организмом, вторую книгу делает неловкой и жалкой. Не помогает и приезд вдовушек в Иствик. Там больше нет их любовников и их врагинь, семья дочери Александры вызывает только уныние - на ней автор испытывает своё увлечение психоанализом. Нет звезды шоу, Даррила, вместо него дешёвая подделка, брат Дженни. Я уже забыла, как его зовут, настолько он плоский и невыразительный персонаж. Апдайк откопал его со свалки одноразовых третьестепенных персонажей исключительно затем, чтобы создать хоть какой-то, пусть унылый и натянутый, конфликт, который начинается в последней трети книги и довольно быстро сам собой рассасывается. Причём рассасывается в буквальном смысле, ахах. Кто читал, тот поймёт.

Но я, например, ни на йоту не верю этой странной выдумке про мстительного брата, который так горевал после смерти любимой сестры, что моментально прыгнул в койку к её овдовевшему мужу и укатил куролесить, хотя, по-хорошему, Даррил такой же соучастник убийства, потому что умышленно подставил Дженни под огонь ведьминских проклятий, чтобы заполучить денежки и юного любовника. Не верю я ни в его магический дар управления электронами (это даже звучит упорото), ни в его любовь к сестре. Откуда ей взяться-то? Автор вбрасывает реплику, мол, Дженни ему заменила мать, но это неправда. До смерти их родителей они жили в разных городах и занимались каждый своим делом. После смерти оба вернулись уже относительно взрослыми и совсем недолго провели в Иствике, чтобы так уж сблизиться. В "Ведьмах" этот самый братец предстаёт замкнутым угрюмым подростком, который всегда где-то на заднем фоне и не отсвечивает. Дженни долго и мучительно умирает, но ни слова о том, как страдает - и страдает ли вообще - её брат. Я уверена, что вот-это-поворот с братом Дженни во второй книге выпрыгнул на сцену как черт из табакерки только потому, что Апдайк не нашёл другого антагониста для своих вдовушек и решил поэксплуатировать троп ужасной мсти.

Я осталась разочарована. Эта книга родилась как будто только для того, чтобы все окончательно поняли: уходить со сцены надо вовремя. Ведьмам это следовало сделать после финала первой книги. Всё, что делают "Вдовы" - создают контраст между блистательной яркостью и смелостью первой книги и унылой, скучной серостью и никчёмностью второй. Для меня останется вечной загадкой, зачем Апдайку понадобилось раскапывать труп стюардессы и насиловать его на наших глазах в особенно извращённой форме. Спишу на возраст.