4 "Паки, паки, иже херувимы... житие мое..."

Так и просится ответочка: "Что "житие твое, пёс смердячий?"..
Книга от меня получила только четыре балла, хотя могла бы и троечку.
Во-первых, объем. Ну, тут все относительно, кому-то 360 страниц нормально. Но лично для меня чего-то не хватало. Чего-то, что могло бы уместиться на двадцати-тридцати отсутствующих страницах. Мелкие детали, описания...
Во-вторых, язык. Если автор пользуется вполне себе современным языком, то его герои говорят примерно так, как в заголовке. "Паки", "зело", ся делает" и так далее. Иногда это тормозило чтение - когда происходил довольно резкий переход с одного стиля на другой. К слову сказать, большинство устаревших слов, которые были помещены в словарик в конце, я понимала без перевода" Если только встречалась совсем уж экзотика, но там можно было догадаться по смыслу.
В-третьих, Иван Калита. Если честно, его образ, как и образ его старшего брата Юрия Данилыча Московского, поколебал мой патриотизм. Да, результатом их действий стало образование нашей страны и наша история, которая сослагательного наклонения не знает, но так и хочется вспомнить старое изречение: "О мертвых либо хорошо, либо ничего (кроме правды)". Слова в скобочках обычно не произносят, и у нас принято либо хвалить, либо замалчивать деяния покойных. Балашов не замолчал.
Есть, конечно, и то, что читала с удовольствием. Это - линии ВЫМЫШЛЕННЫХ персонажей. За деяниями князей и бояр, оставивших след в истории, следить, конечно, можно, но при этом ты знаешь, что все уже было и изменить ничего нельзя. И что вот это все в твоем прошлом было и без этого - увы! - и тебя бы не было. Но что касаемо вымышленных персонажей - семья Мишука Федорова - то тут как-то интереснее читать.
Еще одно. Первое упоминание в тексте "святого, который должен прийти" - Сергия Радонежского, отрока Варфоломея. У Балашова этому святому посвящена отдельная чуть ли не трилогия. Вопрос: "Зачем?" У меня есть объяснение - может быть, просто не весь собранный материал вошел в цикл "Государи московские" и автору стало жалко проделанной работы, вот он и захотел написать отдельную книгу. Не знаю, буду ли я читать ее. Мне пока хватает того, что имеется.

И, под занавес, цитата. Мне кажется, она имеет отношение к нынешнему моменту:

"Обычно после великих (Александра ли Невского, Михайлы Тверского, Ивана Третьего или Петра) надолго укрепляется мысль о спасительной полезности единодержавия. Даже и мудрейшие не видят ничтожества потомков и того, что вышняя власть становит игралищем недостойных, пресмыкающихся у подножия трона".