5

Это книга, с которой я отсчитываю сознательное возвращение к чтению после филфаковского передоза. Я прочла ее в 2015, сразу после выхода. Была опрокинута, перевёрнута, выпотрошена ей и собрана заново. За 7 лет сюжет забылся почти целиком, остались только те эмоции - будоражащей боли и восхищения. Уже год я хотела ее перечитать, сравнить свои чувства. И боялась: вдруг за эти 7 лет я изменилась слишком сильно и теперь мне будет стыдно, что когда-то я восторгалась (возможно) ерундой.

Представляете, ничуть! Впечатления ещё глубже, ещё более четкие и осознанные. Мне по-прежнему видится в книге Грэнвилл сумасшедшей красоты композиция: естественная, как лес, проступающий влажными стволами сквозь густой туман, и тонкая, ювелирная, как механизм дорогих наручных часов.

Вначале ничего непонятно, особенно в первый раз. Многие на этом ломаются. Мне не дал сломаться язык и завораживающий перевод Шаши Мартыновой. Я когда-то уже писала, что высший переводческий пилотаж - это когда книга читается так, будто всегда существовала на русском. Повествование льется и обволакивает, оно подчиняет язык и подчиняется языку. Трудно описать, но легко можно ощутить, начав чтение.

Постепенно сказка Грэнвилл иссушает туман, обрастает контурами, подчиняется внутренней логике. Тогда приходит осознание, что здесь хорош не только перевод, но выстраивание сюжета, четкость характеров и кристальность истины, которую гипертрофированные образы из сказок оттеняют и делают значимее.

Линия повествования, разветвляющаяся и бегущая в разные стороны, пласты вымысла и вымысла вымысла, объединенные историческими фактами и искажениями, простота фольклора и витиеватость жизни, беспощадность реальности, которую можно пережить, только наделив художественным смыслом, только соткав полотно из слов и озвучив своим голосом - кажутся мне гениально исполненными. Ощущение от книги сравнимо с чувством, которое можно испытать, поднявшись на высокую гору: от напряжения и страха дрожат все мышцы в теле, от осознания близости смерти стынет кровь, но сердце раскрывается навстречу простору и красоте, которые перед тобой как на ладони, необъятные, немыслимые.

Это одна из самых честных книг про Холокост, из всех, что я читала. Ее сравнивают с "Мальчиком в полосатой пижаме" Бойна. Зря. Бойн и в подмётки не годится Грэнвилл.