5

В независимости от того, знаешь ли или не знаешь "чем закончится" роман (может, кто-то обладает счастливым беспамятством или просто умудрился прожить вне культурного поля), – очень тяжело наблюдать за ходом событий, неотвратимо ведущим Анну к её гибели. От самой первой фразы – "Всё смешалось в доме Облонских" – вплоть до трагичного финала не возникает никаких сомнений, что поступок, на который решилась Анна Каренина, может привести к чему-то иному: это как паровоз, что идёт по рельсам, и не под силу человеку его свернуть. Поступок этот – измену – не прощает Анне ни муж, с которым ей невмоготу уже жить, ни светское общество, в которое она с блеском выходила, и, что самое главное, не прощает сама себе Анна.

Сначала смотришь на эти диковатые общественные порядки как на что-то устаревшее, отжившее, не имеющее смысла; потом думаешь, что это всё же только тебе так повезло, и сейчас точно так же можно жить в таком культурном измерении, где соблюдения приличий ставятся во главу угла (можно даже "грешить", главное – в рамках дозволенного), где с лёгкой руки разгневанного общества, возмущённого твоим поведением, рушится вся твоя жизнь. Ни в каком из вариантов, открытых для Анны, – уйти к любимому человеку, отказавшись от всего мира / остаться с мужем и сыном, отказавшись от любви, – не будет она до конца счастлива; еë окружение вынуждает делать этот немыслимый выбор, так что потерь не избежать.

Кроме двуличия и двойных стандартов светского общества, много в романе и других социальных проблем: Лёвин, который является романным воплощением самого Толстого, прорабатывает и в мыслях, и в своей практической жизни вопросы отношения человека к труду, перепотребления/опрощения, неизбывную тему народ/интеллигенция и пр. За счёт этого роман становится не только личной трагедией Анны Аркадьевны, Алексея Каренина и Алексея Вронского, но и полномасштабным описанием общественной жизни в России под конец XIX века. И, конечно, подробным сводом мыслей Льва Толстого и его оценок этой общественной жизни.

С одной стороны, со многими его размышлениями пребываешь в согласии: искусственность, бессмысленность многих действий, ритуалов, великосветских привычек, жёстких установок приличного и допустимого, – всё это показывается вроде бы со стороны автора бесстрастно, но всё равно очевидно, что такое общественное устройство в каждой отдельно взятой жизни к добру не приведёт; так что в своём возмущении чувствуешь солидарность с Л.Н. Но в то же время, тот образчик счастливой семьи, что он предлагает взамен, та незыблемая ценность "семьи, любви и верности", которую он закладывает в единственно верное, универсальное основание счастья абсолютно каждого человека, вызывает волну сопротивления.

Конечно, взять из романа в темы размышлений и переживаний можно многое. Но в это прочтение (первое 10 лет назад) кроме того, что я очень сострадала Анне (хотя в этот раз уже не обливалась слезами), мне было неприятно читать про женщин, которые в полной мере реализуют себя только в семье, только в детях и муже находят своё счастье (пусть он даже будет как Стива Облонский). Думать об экзистенциальных вопросах, переживать духовные преображения здесь позволено только мужчинам; женщинам остаётся только прощать, терпеть, быть мудрыми и т.д. Иногда, конечно, случается какой-то личностный рост (или падение) героинь, но он всегда происходит в рамках отношения к какому-то мужчине. К Толстому, конечно, нет никаких претензий (смысл их предъявлять уже давно мёртвому мужчине?); вопросы скорее к тому, что до сих пор воспроизводятся обществом весьма сомнительные установки, как должно жить человеку (и – женщине).

Но (из хорошего) столь же значимой для меня осталась та глубина взгляда в душу другого человека, которую непостижимыми способами достигает Л.Н. Так прозрачно, так чисто видеть самые потаённые и неприглядные, казалось бы, собственные мысли и чувства, а потом, что важно, честно в них самому себе признаться, – этому можно у него поучиться. Такой уровень самоанализа помогает не просто хоть сколько-нибудь понять и принять себя, но и чуть больше понимать и принимать других. Если бы все были чуть более честны прежде всего к самим себе, думаю, история Анны могла бы закончиться и по-другому.