5

Уважаемые сочитательницы и сочитатели! Дарите друг другу детские книжки со стихами и картинками, и хорошее настроение не покинет вас никогда, а химические антидепрессанты засохнут в аптечке и с досады покроются плесенью. Грозовский - это отличный выбор для духовной самоподдержки ранней весной или в дни осени, когда сырость пытается просочиться в разум и изойти слезами. "Я был в стране чудес" содержит три части, и каждая из них относится к определённой теме.

Под номером первым идёт "Зоопарк". Предмет испытанный, многие мэтры посвящали стихи для малышей именно зверям и зверинцам: Бэллок, Маяковский. Помните, у Маршака:

Эй, не подходите близко!
Я тигрёнок, а не киска.

Грозовский воспевает другое крупное кошачье:

Хрящик грозно грызла рысь,
И сказал я рыси: "брысь!"
-Сам ты "брысь"! - сказала рысь,
Продолжая хрящик грызть.

У моего кота есть особенное выражение мордочки, когда он поедает то, что скрал. Теперь я знаю, как переводится эта гримаска: Сами вы брысь. А вот более серьёзное:

Волк был голоден, но цел,
Волка взяли на прицел.
Если выстрелить без толка,
Можно запросто убить
Волка. Бах! – и нету волка,
Бах! – и нет. А должен быть.

Именно это "волк должен быть" меня к Михаилу Грозовскому и расположило. Я очень ценю у взрослых отсутствие сю-сю в общении с детьми, а тут им предлагается поэзия на вырост. Из второй части, посвящённой Говорящим Вещам:

Кинул хромовый Сапог
нищим рубликов пяток,
а еще четыре тыщи
заложил за голенище.

А кирзовый свои тыщи
вынул из-за голенища,
кинул нищим, как одну,
и потопал на войну.

Старею, видать, впадаю в сентиментальность. Но над этим детским восьмистишием я расплакалась. И Плафон, которому снятся кошмары, как он разбивается, и Вилка, мечтающая эмигрировать на Курский вокзал, и Гром в пустом ведре, - все они наделяются личностью, особым характером, ищут понимания. А стол, шагающий по улицам? Вы его узнаёте?

А ведь представьте-ка; вдруг по Тверской бежит ломберный стол, эдакий — с выгнутыми ножками, доски у него прихлопывают и мелом пылят, даже еще цифры на зеленом сукне видать,— это на нем акцизные чиновники трое суток напролет в винт играли, он не вытерпел больше и сбежал.

Правда, со времён графа Толстого предмет мебели остепенился, оставил картёжную игру и дорос до Письменного...

Третья часть книги - это переводы, вернее, пересказы стихов и песенок датского поэта Хальвдана Расмуссена. Тут всё несколько традиционнее, здесь уже появляются герои - сердитый мальчишка, мечтающий поставить храпунам-родственникам прищепки на носы, трусоватый Дрессировщик, неразлучные друзья Мельник и Трубочист, знаменитая неряха Рикки (похоже дочка последнего). Уже другая плоскость, не созерцательная, а социальная, игровая и в то же время очень человечная. Немного повеселить наш серьёзный мир... Повеселить и тем заставить мыслить. А ещё невероятные иллюстрации Татьяны Ситниковой, коллажи из почеркушек лоскутиков, цветочков, осенних листьев. Вот такие картинки:

А стихи такие:

Изобретатель Ольсен
изобретает... но
изобретает больше,
чем это быть должно.
То изобрел для вилки
футлярчик из сукна,
то выдумал ботинки
для взрослого слона,
а то придумал моду:
для дерева пальто.

Смешно?
А в непогоду
не вымокнет зато..

Спасёмся от сырости вместе.