4

Взгляните на эту фотографию справа. Это легендарный маршал Китая Пэн Дэхуай с двумя хунвэйбинами и оскорбительным плакатом-дацзыбао. Именно в это время, будучи под следствием мучителей времен "культурной революции", он написал показания, легшие в основу Мемуаров маршала , о которых я писал в рамках читаемой "восточной серии". Теперь, последняя книга про Китай по хронологическому порядку от советского журналиста Михаила Ивановича Яковлева, позднее - главы представительства ТАСС в нашем восточном соседе, бывшего очевидцем эпохальных событий в жизни КНР - "большого скачка" и "культурной революции", а также борьбы внутри китайской элиты. И его, очень живые и наблюдательные записки о повседневной жизни китайцев очень интересно читаются - трехсот страничную книгу я проглотил буквально за три дня чтения.

За эти три дня я стал свидетелем скорее грустных, чем смешных, и до странности нелепых сценок. Вот откуда-то издали донесся еще еле уловимый шум, и взоры людей тут же обратились в ту сторону. Они пристально, со всей серьезностью, как на войне, всматривались в голубое небо, но там пока ничего не было видно. Шумовая волна приближалась, и наконец высоко в небе показался дрожащий серый клубок - стая воробьев. Все начинали громко кричать и стучать во все, что попадало под руку. Молоденькая регулировщица на перекрестке улиц (светофоров в столице и до сих пор мало), бросив регулировку дорожного движения на произвол судьбы, подняла свое миловидное личико к небу и неистово засвистела в свисток. Тем временем некоторые водители, остановив машины и высунувшись из кбины, колотили палкой или ремнем по крыше или борту автомашин...

Это впечатления автора от компании по истреблению воробьев, а есть еще кажущиеся куда более нелепыми наблюдения времен "большого скачка", когда все учреждения, несмотря на профиль, в маленьких домнах варили никуда не годный чугун, пуская на металлолом все металлическое вокруг. А еще изготавливали негодную бумагу, сомнительный сахар и вручную штамповали шарики для подшипников. И губили миллионы гектаров пашни "глубокой вспашкой" ради "густого посева" , когда в полях чуть ли не на метровую глубину перелопачивались слои почвы. Автор еще пожалел китайцев, не написав (а может быть просто не зная) про миллионы жертв от голода в попытке усилить экономический рост путём резкой коллективизации и подменить профессионализм энтузиазмом. Энтузиазма хватало, любительства тоже, только вот экономика не терпит таких кавалерийских наскоков, и это хорошо показано в книге.

Критика и наезды на инициатора "скачка" Председателя Мао Цзэдуна обострили борьбу внутри КПК. К чести Яковлева, он описывал борьбу внутри китайской элиты по большей части на своих личных наблюдениях за политической жизнью страны, в его речах предельно мало штампов советской антимаоисткой пропаганды, что набила оскомину в других книгах. Тут кратко и сжато даны как персональные портреты руководства Китая тех лет, так и идеологические платформы кланов элит. Хотя те самые платформы менялись весьма часто, хватало перебежчиков из лагеря в лагерь, по малодушию или просто ради карьеризма.

...Разъяренные хунвэйбины продолжали плеваться и бить по кузову. На них больно было смотреть: перекошенные от ярости и ненависти лица. Особенно усердствовали девушки. Я не узнавал тех китаянок, которые в добрые времена были милыми, всегда улыбающимися девчушками из учебных заведений, предприятий и учреждений, где доводилось нам бывать по долгу работы или видеть их на улице. Они буквально выходили из себя.

А самое интересное в книге - описание управляемого (и не очень) хаоса воцарившегося с началом "культурной революции", когда с 1965 по 1969 годы Мао и его сторонники используя студентов-хунвэйбины и рабочие-цзаофаней сначала на низовом уровне, предприятиях и учебных заведениях разгоняли руководство, а потом подгоняемые идеями Мао забирались все выше и выше в своем "огне по штабам". Последствия для Китая были катастрофические, 400 тысяч погибших и до ста миллионов просто пострадавших, по данным официальной китайской прессы спустя десяток лет. Сама КПК была практически разгромлена, кто не лишился жизни - был загнан в деревню на перевоспитание физическим трудом. Яковлев в самый разгар этой вакханалии вместе с другими журналистами ездил по Пекину, перерисовывал иероглифы на дацзыбао и перерывал груды газет, вычисляя перипетии идеологической борьбы между кланами, наблюдал расправы хунвэйбинов над неугодными и покинул Китай только тогда, когда советско-китайские отношения накалились до предела - журналист описывал как с риском для жизни работники посольства и ТАСС эвакуировали семьи и продолжали работать под шумовой атакой протестующих против "ревизионистов". Хаос усугублялся и доходило до восстаний измученного населения и мятежей воинских частей, вроде событий в Ухане, когда молодчиков уничтожали армейские части. А ведь "Культурная революция" по описанию автора начиналась так невинно, с переименования улиц и вывесок магазинов. Потом дошло до уничтожения исторических памятников и сожжения книг, а где сжигают книги -там скоро будут сжигать и людей, и неподдельная горечь автора всегда симпатизирующему китайскому народу сквозит со страниц, описывающих трагедию.

На этом восточную серию объявляю закрытой, узнал много нового, особенно по истории Китая во второй - третьей четверти XX века.