5 Начало дороги

Замечательная автобиография, точнее, художественно обработанная автобиография, начало трилогии.
Дочке хирурга Сашеньке Яновской девять лет. Она готовится к поступлению в женский институт, преподаватели учат её на уровень нашего пятого класса, а во многом и больше. Из-за процентной нормы к поступающим в гимназии евреям предъявлялись более высокие требования. В воспоминаниях Самуила Маршака есть эпизод с первыми экзаменами, где он "проваливается", а точнее, его проваливают из-за уже набранной квоты. Саша поступает с первого раза.
В детстве время бежит, но дни кажутся длинными и до краёв наполненными событиями. Саша находит подруг и разочаровывается в них. Отец девочки невозмутимо отвечает на её бесчисленные вопросы и каламбуры, знакомит с разными людьми и позволяет увидеть не парадную и неприглядную сторону жизни. Работая в госпитале, в своё свободное время Яков Яновский бесплатно лечит бедняков и рабочих. В итоге, на семью у него почти нет времени. Но, несмотря на отрывание времени от сна, разговаривает с дочерью он на равных и толковее многих нынешних диванных любителей.
Семья Саши живёт в многонациональной Вильне в 1890-е годы. Наблюдательная девочка подмечает речевые особенности разных людей. Каждый персонаж индивидуален, а пояснения к иностранным словам ненавязчивы. Медленно, но верно, прогресс приходит и в провинцию. Саша наблюдает за первыми полётами на воздушном шаре. В примечаниях Бруштейн поясняет, что и через 60 лет советским школьникам мало что удалось найти о воздухоплавателях братьях Древницких. Народ того времени был не искушён в зрелищах, Саша побывала в цирке, в театре на "Бедном снепороке", и очень удивилась, что снепорока так и не показали. Свадьба родственницы оставила по себе не очень приятные воспоминания, зато другая свадьба Томашовой запомнилась Саше необычной и чудесной от вида счастливых лиц уже не молодых "молодожёнов".
Революционный мотив в повести ярок и однозначен. Владельцы фабрик, пивоварен и прочих предприятий равнодушны к угнетаемым и бесправным рабочим. Напрямую о социализме ещё не говорится, но о беспределе на этапе в ссылку в Якутске высказано прямо. Эх, сами же революционеры прошли арестантскими путями, а придя к власти устроили своим противникам, явным и мнимым, режим ещё жёстче и беспощадней. Об этом замечаний в повести, изданной в 1956-м году, конечно, нет.
Разнонациональная Вильна естественно и разноконфессиональна. Католики показаны не очень умными, но упёртыми, не гибкими в суждениях и самонадеянными, зачем-то противопоставляющими Христа и Божью помощь науке и отдельно медицине. По-моему, одно другому не противоречит, а суждения благолепно выглядящего ксёнза неприятны и унижают саму церковь. Надеюсь, что это не было сознательное преувеличение в угоду советскому атеизму.
Обязательно продолжу чтение трилогии. Жаль, что в школе она прошла мимо меня.