5

Кажется, что я уже где-то к какой-то книге об этом писала, вроде даже в отзыве на Мьевиля, но точно не помню. Пусть и писала, но здесь это будет более, чем уместно. Когда я занималась живописью у одного художника, он часто рассказывал интересные вещи, пока я пыталась изобразить на холсте очередной натюрморт. Часто об истории искусства, часто о теории, иногда просто рассуждал вслух. Как-то раз он сказал, что человек не может нарисовать или придумать что-то абсолютно новое, всё что создается где-то был увидено, подсмотрено у природы, выведано у законов жизни, как одушевленной, так и неодушевленной. Если развить эту мысль дальше, то также и с эмоциями, невозможно до конца понять и тем более передать то, чего ты не испытывал, или чему хотя бы не был свидетелем. Поэтому самые сильные произведение получаются у тех, кто описывает пережитое. У тех, кто обладает сильной эмпатией.

Ёсихиде - талантливый художник, почти гений. Наверно сейчас его бы назвали перфекционистом. Его картины должны были быть совершенны. Настолько, чтобы человек, смотрящий на изображение, видел всё как наяву, чтобы созданный образ оживал. Настолько, чтобы ужасался или восхищался по полной, чтобы проживал это. Перед своим стремлением к этому Ёсихиде не останавливался ни перед чем. Увы, тематика его работ частенько несла передачу страдания. Ради идеала он подвергает жестоким страданиям своих учеников. И вот его светлости пришло в голову заказать впавшему в опалу за свои зверства, за свой ужасный характер и отталкивающий облик серию картин "Муки ада". Есть здесь и иная подоплёка, дело в том, что у художника есть красавица дочь, которую князь забрал к себе во дворец. Ёсихиде раз за разом просит отпустит её домой, так как дочь - единственное существо, которое он по-настоящему любит. Но его светлость раз за разом отказывает. В рассказе опускаются причины этих отказов, но между строк пробегают намеки. "Муки ада" пишутся, дочь так и остается во дворце, Ёсихиде пытается заслужить расположение князя, выполнив заказ так, как он умеет - изобразить картины мук и страданий как можно реалистичнее. Он снова мучает учеников, чтобы увидеть то, что ему нужно изобразить, чтобы пропустить через свой взор и воплотить в рисунке. Наблюдать эти моменты страшно, потому что Ёсихиде впадает в какой-то транс, впитывая в себя те страдания, что он наблюдает. Но здесь нет сострадания к пытаемым, иначе это не назвать, есть только изучение и запоминание. Но вот приходит время писать последнюю картину, и Ёсихиде приходит в голову гениальный замысел, как передать муки ада - изобразить падающую сверху пылающую огнем карету, в которой заживо горит прекрасная женщина. Но он не может осуществить свой замысел, он не может нарисовать то, чего не видел. И он прочит князя сжечь карету с какой-нибудь придворной дамой у него на глазах...

То, чем заканчивается этот рассказ, не может не ужасать. И тут уже думаешь, а кто более жесток, художник или князь. Ёсихиде такой какой он есть, но у него одержимость своим искусством. Что руководит князем? Тут иного рода жестокость. Это желание наказать и художника, и красавицу... Ох, чтобы не рассказывала служанка, она тут ненадежный рассказчик в том, что касается причин, так как для неё его светлость человек во всех отношениях великодушный, ту мысль, которая к ней раз за разом приходит, она гонит прочь. Но всё не так просто. То, что делает князь у меня оправдания не находит.

Человек в погоне за идеалом может терять человечность. Человек в желании проучить и позабавиться может перейти любую грань, когда он повелевает судьбами. Муки ада придумывает человек, а природа ужасается. Здесь есть её символ - обезьянка, которая лучше людей проявляет те качества, которые стоило бы показать человеку - благодарность и сострадание. И защиту. Люди же просто стоят и наблюдают, как на их глазах разворачивается трагедия. Настоящие муки ада. Это было по-настоящему страшно.