2

"Описание города" - самое неоднозначное произведение в списке "Большой книги" этого года.
Автор ставит целью загнать "описываемый город" себе в печенки. И загоняет. Причем, не только себе, но и читателю. И не только город.
Начнем с того, что Данилов, безусловно, стилист. Он выстраивает предложения и описания, как карту Африки или проспекты иного провинциального города - под линейку. Все приезды в "описываемый город" (автор не пользуется именами собственными), построены по определенному шаблону. Отчего конструкции эти, "спицы" текста выглядят так:

"Несколько минут ходьбы – и вот бывшая взлетно-посадочная полоса. Она тянется параллельно рулежной дорожке, валу и рву, вернее, рулежная дорожка, вал и ров тянутся параллельно взлетно-посадочной полосе, потому что взлетно-посадочная полоса главнее рулежной дорожки и тем более вала и рва. Между взлетно-посадочной полосой и рулежной дорожкой – просто голая коричневая земля."

Таким тоном написана вся книга. 256 страниц. 3 предложения, 4 раза "рулежно-посадочная полоса", 4 раза "рубежная дорожка". На наш ушастый взгляд проблемы у книги две. Первая - это заигрывание с языком.
Лучшие результаты этой игры выглядят так:

"В поселке есть образовательное учреждение, называется “школа”. Рядом со школой устроена аллея с элементами торжественности. В конце аллеи – скульптурная композиция, изображающая двух мужчин. Один взрослый, другой – подросткового возраста. Взрослый опирается на палочку, у него, судя по всему, проблемы с опорно-двигательным аппаратом. У подростка проблем с опорно-двигательным аппаратом, наверное, нет, он стоит прямо, вытянувшись, а может, и есть, но он просто их скрывает, или они не мешают."

или вот:

На скамейку почти тут же прилетел голубь кофейно-белого цвета, неожиданно красивый. Ходил по скамейке, вспархивал на ее спинку, пристально смотрел. Что это за голубь, интересно. Голубь ли это мира, или войны, или голубь дипломатического конфликта, или голубь контртеррористической операции, или голубь эскалации ядерных вооружений. Наверное, все-таки мира. Потому что как-то вокруг мирно.

Это же Зощенко!

Но таких проблесков в книге, ну может быть 10. Основная же масса текста так и остается в стиле: "на том же такси в Такой-то район, рядом со станцией <Название описываемого города>-I, туда, где выдающийся русский писатель жил до переезда в дом 47 по улице, названной в честь одного из месяцев."

Вторая проблема книги, это реализация самой идеи. В основе лежит и правда очень интересная история, мысль, приходящая в голову каждому, между условными 14 и 30 годами жизни. Уехать! Иметь тайную жизнь. Романтика чужих городов. Жажда путешествий в конце-то концов. Так вот
Тут, конечно, можно много сказать про "обыкновенность", про "обыденность", которые автор исследует. Мол, не нужно нам искусственных поводов, даешь серые будни, ведь из них-то и состоит жизнь! И все хорошо, и все понятно, но читать это, особенно под конец, становится просто невыносимо скучно. Я даже подозреваю, что автор целенаправленно добивался такого эффекта. "В печенки".
Это книга без экшена. Ну то есть совсем. Она - дистиллирована, как жизнь самого скучного человека в вашем окружении. "...еще удалось совершить интересный поступок – опоздать ночью на поезд". Она катастрофически асоциальна: город - как архитектура, массив зданий и лесопарков, дорог и спорткомплексов. И хотя тут можно по достоинству оценить языковые игры, мне все-же думается, что Город, каким бы он ни был - это еще и речь, всегда немного отличающаяся, это люди, это истории, с ними связанные, - рассказанные и подслушанные. Это случайные встречи и знакомства.
Потому что та самая мысль, приходящая в голову между условными 14 и 30, прекрасна именно предчувствием приключений.
Которых в книге совсем нет.

Источник