4

Книга Грозданы Олуич у меня упорно боролась за звания "открытие года" и "облом года" и по-своему получила каждое из них.
"Голоса на ветру" - это не столько "Сто лет одиночества" Маркеса, сколько бесконечная песнь плакальщицы по ушедшим временам, по ушедшим героям, по наступающей тьме и безвременью в легком антураже прозы Павича.
Семья Арацких вплетенная, впаянная в историю Сербии, Югославии, снова Сербии - вновь и вновь переживает страшный ХХ век во снах и наяву одного из последних отпрысков значительной некогда семьи.
Первые 2\3 романа просто восхитительны: мозаичность и закольцованность событий кидают нас от прошлого в настоящее, от одного члена семьи к другому, трепетно возрождая ту самую родовою память, которая спасала и вела множество поколений людей, но которая одновременно становилась и их проклятием.
Образы нарастают, картинка все четче обрисовывается, и тут нужен лишь маленький знак, жест, событие - что-то, чтобы она собралась воедино, проявилась с ужасающей четкостью.
Вот тут-то для меня и случился облом. Потому что мне кажется, что этого просто не происходит: сюжет уходит в сторону в какие-то непонятные любовные отношения, в препирательства с друзьями, и ожиданием - кого? - Годо, что ли? - я понять не смог.
Конец книги получился скомканным, непонятным: будто бы собирающуюся картинку хорошенько потрясли - что-то отвалилось, что-то осталось - некоторые, знаки, герои и события не получают никакого объяснения и просто исчезают. Зато появляется надежда на лучшее будущее, на пресловутый happy-end, когда все освободятся от бремени памяти, от своих голосов на ветру, которые не дают им спать по ночам, и пойдут строить новый, лучший мир.
Я могу понять и принять такую позицию от пожилой женщины, пережившей множество невзгод в страшное время в сложной стране, но от писателя такую беспомощную с литературной точки зрения концовку я принять не могу.
Поэтому только 4 из 5.