5

Настроение у меня перед чтением было тоскливо-боевое. Галочку напротив «Поднятой целины» как обязательного произведения для прочтения я поставила еще давным-давно, да только чтение ожидалось нудное. Предвкушался этакий моральный подвиг. Когда же мне любезно разъяснили, что речь в книге будет об колхозе, величие этого подвига возросло в разы. Люблю я советскую классику, люблю напыщенные строки, призывающие вступать в партию, трудиться на благо родины и так далее, но вот всякий подробный разбор, да еще сельскохозяйственный - это мне поперек горла. Да и чтение о жизни хуторской с ее выговором и необразованностью действует на меня удручающе и раздражающе.

Такие вот были ожидания, но, вопреки всему, они ни разу не оправдались. Да какой там подвиг! Роман мне дался без всякого труда и преподнес массу сюрпризов.

Итак, чтение началось. Ну да, понятно, речь о колхозе. Советская власть упрочивает свои позиции, народ постепенно, со скрипом перевоспитывается… В общем, что и ожидалось.

Далее. Некий мрачный персонаж сходу заявляется в один домишко к старому знакомому и призывает участвовать в заговоре против советской власти. Вот так раз! А не с этого ли следовало начинать рекомендателям романа? А то колхоз, колхоз… Тут вон какая интрига! Неожиданность раз.

Далее. Злодеи не бездействуют, и вот мы уже получаем замечательную сцену убийства при помощи топора, да в таких подробностях, что сам Достоевский бы позавидовал. Неожиданность два. (Кстати, будьте уверены, это далеко не единственное убийство в романе.)

Далее. Некоторые моменты произведения убивают (прошу прощения за каламбур) наповал. Я хохотала от души! Особенно запомнился момент, как Макар Нагульнов проникся петушиными криками, как, не вытерпев, пошел по душу убогого петушка, нарушающего хоровой строй, как потом они с дедом Щукарем отправились смотреть на петушиного «генерала» и выручать его от убоя, как после этого по хутору пошли слухи, что Нагульнов скупает петухов «оптом и в розницу». И ведь вроде все суровые мужики, а нет-нет да и доводят до укатайки. Неожиданность три!

Ну и неожиданность четыре. Роман крепко зацепил понятие дружбы, и под конец я даже ляпнула кому-то, что, мол, «Поднятая целина» - это ни дать ни взять «Три товарища» на советский лад – Давыдов, Разметнов и Нагульнов. Словами не передать, как мне полюбились все три персонажа, особенно же почему-то Нагульнов, хоть собратья-хуторяне что-то далеко не все хорошо к нему относятся. Не понимаю я их. По мне так замечательный мужик. Сказал – сделал! За подлость платит соответствующе, причем не столько за себя, сколько за советскую власть, пусть она и не одобряет такого. Рука не дрогнет. Упрям. Бесстрашен. На мой взгляд, еще и чисто по-человечески мил своими странностями – взять хотя бы эту историю с петушиными криками, которыми Макар очаровался настолько, что пошел по домам отслеживать петухов.

Ну да я отвлеклась. На самом деле, о каждом персонаже, даже второстепенном и третьестепенном, можно было бы развернуть по целой странице впечатлений. Так вот, возвращаясь к собственно роману, хочется напомнить, почему все вышеперечисленное стало для меня коллекцией внезапностей, приведших меня в полный восторг. Потому что, как я отметила сперва, мною ожидалось заунывное чтение о колхозе, сельхоз работах… А тут раз – такой букет событий и впечатлений. Нет, о колхозе тоже, конечно, порядочно, им занято центральное место, однако никакого уныния эта тема у меня не вызвала. Это тоже было здорово. Это действительно поднятая целина – ценой собственных усилий (и собственного здоровья), помощи товарищей, ошибок, бесконечных нервов, борьбы с хуторянами, не желающими работать на общее благо – ценой всего этого создавался колхоз, в то время как рядом готовилось восстание, а несогласные неистово вредили...

Как уже, наверное, понятно из всего вышенаписанного, роман мне очень понравился, и я крайне рада тому, что по счастливому стечению обстоятельств у нас с советских времен завалялась эта книга (а также и тому, что игра на ЛЛ способствовала ее прочтению). Впрочем, если бы не это, я бы приобрела ее и аккуратно водрузила на полку. Потому что хочу иметь роман при себе и однажды перечитать его снова.

К этому, пожалуй, больше и нечего прибавить.