5

Эта книга о человеке искусства. Не о том, который думает, что он таков, - поднимает очи горé, скорбно вздыхает, требует оставить его в покое и не забывать вовремя кормить.
Нет, она о человеке, который просто не может иначе, ведь искусство живет в нем - и делает не таким, как все. Он ведет обычную жизнь - не чурается бытовых дел, помогает своей не в меру активной бывшей супруге, влюбляется, дружит, работает. Но ни на минуту не перестает гореть в нем этот огонь. Музыка. Даже если некогда, если окружающие все время чего-то от него хотят. Музыка. Он размышляет, играет, слышит, даже разговаривает - о музыке, музыку, музыкой.
Думаю, для этого и понадобилась мистическая линия - чтобы показать это положение человека искусства. Не высоко - в заоблачных высях (демонам, судя по всему, в большинстве музыка непонятна вообще) и не низко - полностью растворившись в быте. Он чужой везде, он не может быть понят даже теми, кто его по-настоящему любит. Оба мира постоянно пытаются его "соблазнить", утащить в им понятное существование. И не то, что Данилов как-то сильно сопротивляется - он просто не может, физически не способен стать обычным членом социума.
Даже одним из музыкантов - там тоже свой социум, с привычным фоном склок, блата, стремления подзаработать. И тут заслуга автора (в отличие, например, от взгляда на схожую проблему - только в литературных кругах - Юрия Полякова): он видит то, что болтается на поверхности, но видит и другое - талантливых людей, думающих, мучающихся, ищущих. Миша Коренев, стремившийся к исполнительскому идеалу и закончивший жизнь самоубийством; Земский с его "тишизмом" - не просто придумавший новое направление, но безумно страдающий в попытках донести свое открытие до людей.
Благодаря мистической линии показана и ненавязчивая, нешумная сила Данилова. Например, история с Синим Быком - тем самым, на котором стоят все девять слоев (мира демонов). С одной стороны, гордый демон Кармадон, который, прибыв в мир людей на каникулы, решил изведать на себе, каково быть всесильным Быком, и принял его облик. Очень смешная вышла история, и не будет спойлером сказать, что кончил Кармадон плохо. А с другой, Данилов - не из корысти, а по простой доброте душевной навестивший настоящего Синего Быка, пожалевший его, почесавший ему спинку. На суде Синий Бык заступился за него. И никто не смог воспротивиться.
Ну и, конечно, ответственность. Она велика, и об этом часто забывают. Данилова обрекают на повышенную чувствительность: после суда он все сильнее и сильнее ощущает каждую земную катастрофу, а своим творчеством - вызывает землетрясение где-то на другом конце земли, но и сам же переживает вызванные им страдания. Так он и будет теперь жить - в этом его счастье, его горе, его обычная жизнь.

_____________

Удивительно. Владимир Орлов, по собственному его признанию, в начале работы над романом просил альтиста Владимира Грота (прообраз главного героя) описать процесс репетиции, «чтобы было как описание музыки у Ромена Роллана, когда он о Бетховене писал, или у Томаса Манна в "Докторе Фаустусе"» (Русский репортер, апрель 2009). Но понял, что получается не совсем то, к чему стремился. Поэтому он стал рассказывать о собственных творческих переживаниях - ощущениях писателя, заменяя затем термины на музыкальные. Получилось настолько достоверно, что многие из прочитавших говорят, что строки о музыке - одни из лучших в русской литературе, а, по словам Орлова, две его знакомые художницы уверяли, что это наверняка писалось про художников - и получилось очень правдиво. То есть в процессе творчества есть что-то главное, общее, расходящееся потом по разным руслам - и это главное автор смог уловить. И - красиво, точно - рассказать об этом читателю.