Больше рецензий
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
18 июня 2022 г. 12:05
1K
5 Ремесло историка
РецензияВедь история – это обширный и разнообразный опыт человечества, встреча людей в веках.
Марку Блоку не удалось закончить эту книгу-размышление на тему истории, ее предназначения и о том, что значит быть историком. Он был расстрелян гестапо, как участник французского Сопротивления. Знание дальнейшей судьбы Блока повлияло на мое восприятие текста. Размышления автора, который по некоторым намекам предчувствовал недоброе, окрасились в грустные цвета.
«Апология истории» небольшого объема, и её хочется обильно цитировать. Поэтому буду приводить особенно запомнившиеся мне фрагменты.
Автор пишет, что предмет истории - это сам Человек и его деятельность. Т.е. история - наука о людях, их деятельности и изменениях во времени.
Как область, изучающая человека, история сталкивается с проблемами терминологии и субъективного отношения исследователя. Но это преодолимо, по мнению автора.
В введении Блок пишет, что «некая область познания, где не имеют силы Евклидовы доказательства или неизменные законы повторяемости, может тем не менее претендовать на звание научной».
Мы теперь гораздо легче допускаем, что определенность и универсальность – это вопрос степени. Мы уже не чувствуем своим долгом навязывать всем объектам познания единообразную интеллектуальную модель, заимствованную из наук о природе, ибо даже там этот шаблон уже не может быть применен вполне.
Есть несколько правил, которые должен соблюдать добросовестный исследователь прошлого.
Следует стараться понять прошлые эпохи и не трактовать их с позиций современности (не допускать анахронизмов). Без правильного понимания причин и мотивов, которые двигали людьми в истории, очень сложно разобраться в исторических событиях.
Понимать, а не судить.
Короче, в наших трудах царит и все освещает одно слово: «понять». Не надо думать, что хороший историк лишен страстей – у него есть по крайней мере эта страсть. Слово, сказать по правде, чреватое трудностями, но также и надеждами. А главное – полное дружелюбия. Даже действуя, мы слишком часто осуждаем. Ведь так просто кричать: «На виселицу!» Мы всегда понимаем недостаточно. Всякий, кто отличается от нас – иностранец, политический противник, – почти неизбежно слывет дурным человеком. Нам надо лучше понимать душу человека хотя бы для того, чтобы вести неизбежные битвы, а тем паче, чтобы их избежать, пока еще есть время. При условии, что история откажется от замашек карающего архангела, она сумеет нам помочь излечиться от этого изъяна.
«Историк должен стремиться понять, а не выносить оценочные суждения. Он должен искать причины, а не хвататься за первое попавшееся объяснение».
Сложность понимания письменных источников прошлого. Многие слова могли иметь другой смысл, переписчики рукописей допускали ошибки.
Помимо этого есть риск, что современный историк использует слова, которые он понимает по-своему, а читатели проинтерпретируют их как-то по-своему.
Это повышает элемент субъективности в книгах по истории.
Сложность усиливается тем, что “человек по природе своей является великой переменной величиной”.
Люди ведут себя нерационально, человеческие реакции будет неправильно уподоблять механическим движениям часового механизма.
Автор особо подчёркивает, что у историков нет единого языка, который они бы все одинаково использовали.
Вспомним красивую фразу Фонтенеля: Лейбниц, говорил он, «дает точные определения, которые лишают его приятной свободы при случае играть словами». Приятной ли – не знаю, но безусловно опасной. Подобная свобода нам слишком свойственна. Историк редко определяет. Он мог бы, пожалуй, считать это излишним трудом, если бы черпал из запаса терминов, обладающих точным смыслом. Но так не бывает, и историку приходится даже при употреблении своих «ключевых слов» руководствоваться только инстинктом. Он самовластно расширяет, сужает, искажает значения, не предупреждая читателя и не всегда сознавая это. Сколько «феодализмов» расплодилось в мире – от Китая до Греции ахейцев в красивых доспехах! По большей части они ничуть не похожи. Просто каждый или почти каждый историк понимает это слово на свой лад.
Марк Блок не забывает сказать о гибкости некоторых определений, описывающих нашу жизнь. Разные поколения могут относиться к одним и тем же событиям по-разному.
Историческим источником могут быть самые разные объекты: медали, надгробия, гравюры, налоговые реестры, предметы быта.
История, особенно конечно древних цивилизаций, многим обязана археологическим раскопкам.
Учёный должен уметь читать между строк и задавать правильно вопросы. Только умея ставить правильно вопрос, можно получить у первоисточника соответствующий ответ. В противном случае рискуешь просто потеряться в море архивных данных.
Блок разделяет источники на непредумышленные, которые создавались не в расчете на будущих читателей (буллы, деловые письма), и сознательно предназначенные для осведомления публики (например, мемуары).
Первые вызывают больше доверия (хотя и не всегда), но надо уметь читать между строк, чтобы извлечь из них максимум информации.
Указания же, которые прошлое непредумышленно роняет вдоль своего пути, не только позволяют нам пополнить недостаток повествования или проконтролировать его, если его правдивость внушает сомнение: они избавляют наше исследование от опасности более страшной, чем незнание или неточность, – от неизлечимого склероза. В самом деле, без их помощи историк, вздумавший заняться исчезнувшими поколениями, неизбежно попадает в плен к предрассудкам, к ложным предосторожностям, к близорукости, которой страдали сами эти поколения. Например, медиевист не будет придавать ничтожное значение коммунальному движению только потому, что средневековые писатели не очень-то стремились ознакомить с ним свою публику; не отнесется он пренебрежительно и к великим течениям религиозной жизни, хотя они занимают в повествовательной литературе своего времени куда меньше места, чем баронские войны.
Для историка важно проверять источники, не подделка ли они? Ошибиться может даже профессионал.
Блок довольно оптимистичен в том, что касается ремесла историка. Он признаёт, докопаться до истины бывает трудно, некоторые события навсегда от нас ускользнули, уже потому что они могли не попасть в хроники. Но во многих случаях дойти до правды можно с высокой вероятностью. Один из критериев, как я поняла, это невозможность других вариантов. Историк проверяет разные гипотезы. Бывает, что постепенно остаётся только одна.
Но и ее надо оттачивать и улучшать, а главное, смочь доказать.
«Затем, когда доказательство было бы представлено, – мы не вправе заранее считать это неосуществимым, – оставалось еще, углубляя анализ, спросить себя, почему из всех возможных психологических установок в данной группе возобладали именно эти. Ибо, если мы полагаем, что интеллектуальная или эмоциональная реакция никогда не является сама собой разумеющейся, то всякий раз, когда она осуществляется, необходимо раскрыть ее причины. Одним словом, причины в истории, как и в любой другой области, нельзя постулировать. Их надо искать...»
В книге было несколько для меня новых слов. Например, картулярий или экзегеза.
Но в целом написано легко и понятно. Можно рекомендовать книгу всем любителям истории.
Рецензия вышла насыщенная цитатами, но я не привела половины всех тех фрагментов, которые просились быть разобранными на цитаты.
Итак, с одной стороны – «Мемуары» (Марбо), с другой – ряд текстов, их опровергающих. Надо разобраться в этих противоречивых свидетельствах. Что мы сочтем более правдоподобным? Что там же, на месте, и штабы и сам император ошибались (если только они, бог весть почему, не исказили действительность умышленно); что Марбо в 1809 г., жаждая повышения, грешил ложной скромностью; или что много времени спустя старый воин, чьи россказни, впрочем, снискали ему определенную славу, решил подставить еще одну подножку истине? Очевидно, никто не станет колебаться: «Мемуары» снова солгали.
Итак, здесь установление разногласия опровергло одно из противоречивых свидетельств. Одно из них должно было пасть. Этого требовал самый универсальный из постулатов логики: закон противоречия категорически не допускает, чтобы какое-то событие могло произойти и в то же время не произойти. Правда, в мире ученых встречаются этакие покладистые люди, которые при двух антагонистических утверждениях останавливаются на чем-то среднем; они напоминают мне школьника, который, отвечая, сколько будет 2 в квадрате, и слыша с одной стороны подсказку «четыре», а с другой – «восемь», решил, что правильным ответом будет «шесть».
Остается вопрос, как делать выбор между свидетельством отвергаемым и тем, которое как будто должно быть принято. Здесь решает психологический анализ: мы взвешиваем возможные мотивы правдивости, лживости или заблуждения свидетелей. В данном случае эта оценка приводит к почти бесспорным выводам. Но при других обстоятельствах она иногда осложняется гораздо более высоким коэффициентом неуверенности. Выводы, основанные на тщательнейшем взвешивании мотивов, располагаются на большой шкале от почти невозможного до совершенно правдоподобного.
Комментарии
Отличный отзыв!
Благодарю.
Пишите еще!
А вот и обещанная рецензия :) Заголовок - сразу о главном)
Понимаю тебя... Кристин, я начала читать твою рецензию и увидела, что книга Блока не добавлена у меня в прочитанное. Добавила и хотела тоже поставить пятёрку... но потом вспомнила, что той самой работе Гэддиса, которую мы вспоминали, я поставила "4". Да, он там ссылается на Блока и его формулировки про ремесло историка и значение истории, но всё же та книга по-своему информативна и содержит некоторые обновления. Короче, пытаясь быть непредвзятой (ага, мечтать не вредно), поставила "Апологии" 4.5)
Лаконичное и ёмкое определение.
Спасибо, что привела фрагмент о понимании. Поэтому, наверное, когда текст историка очевидно эмоционально окрашен, это не в плюс, как минимум. Не говоря уже о попытках манипуляции сознанием читателя.
К этому хочется только добавить, что понять - не значит простить. В некоторых случаях это полезно бывает подчеркнуть.
Понравилось про умение читать между строк. Иногда без этого никак... А иногда отсутствие какой-то информации говорит громче многих слов. Это не только к историческим свидетельствам относится, но и к современному информационному покрытию.
Умеешь ты углядеть важные критерии)
Кристина, спасибо большое за отличную рецензию и за то, что поделилась интересными фрагментами! Порадовала))
Ника, это ты меня порадовала своими комментариями:) Спасибо тебе большое!!
Он напрашивался )
как по мне, сравнивать это и есть один из (редких) способов быть по возможности непредвзятым. Совсем непредвзятым быть нельзя, я думаю. Даже Блок это признает.
А то, что идеи из книжки Блока можно обновить и что-то изменить, мне кажется естественным. Все ж таки с тех пор прошло много лет и многое изменилось
Ага... Блок имел в виду понимание, а не отбеливание кого-либо.
+100
вот умеешь ты выхватить важное. )
Спасибо за внимание, Ника!
Да, согласна.
Из отличий - у Гэддиса, насколько я помню, критика постмодернистского подхода к событиям прошлого (да и настоящего). У Блока этого, кажется, нет.
*краснею* Спасибо, Кристина))
У Блока вроде ничего нет про постмодернистский подход.
Я говорю как есть )))
Строгая / добрая (нужное подчеркнуть), но справедливая ;)
Да. Кристин, мне, когда я упомянула постмодернистский подход, наверное, надо было добавить, что Блок вряд ли мог об этом размышлять, учитывая время написания его работы)
Ага ) всему своё время.
Я залипла на последнем отрывке про работу со свидетельствами... И неожиданно нашла там любимую цитату.
Я помнила про среднее и что этот метод не работает при определении истины, хотя бы потому что порождает алогизмы, но цитату я порой неточно приводила.
Теперь буду знать, как в оригинале) Спасибо, Кристина!
Ух ты, хорошо как совпало ) Я выделила несколько кусков из текста,хотела их в конце поместить. Потом мне подумалось, что цитат и так много, наверно достаточно. Но вот этот отрывок, который тебе понравился, решила в последний момент добавить. Рада быть полезной, Ника. )
Действительно, хорошо совпало... Я даже думаю использовать этот отрывок в своей рецензии)
Ну, заинтриговала:)
Спасибо, Кристина, за интересную рецензию о ремесле историка!)
И в любых взаимоотношениях между людьми тоже важно понимать причины и мотивы поведения человека. Похоже, что психология не может быть отделена не только от философии, этики, социологии, экономики, но и от истории.
Да, даже священные тексты зависят от толкователей и интерпретаторов.
Очень похоже на то. Мне нравится, когда историки сами об этом говорят (как в этой книге). Люди есть люди, в прошлом и настоящем. )
Да. Экзегеза, как я поняла,первоначально означала интерпретацию священных текстов, а потом уже стала использоваться в светском значении тоже.
Большое спасибо за внимание к рецензии, Людмила! )