5

Ликуй, киноман, ты дождался! На русском языке появилась книга о кино, не содержащая воспоминаний вышедших в тираж звёзд, наездов на коллег по цеху, плача о безвозвратно ушедшем "золотом веке" и поливания грязью всего современного. Аттракцион неслыханной щедрости: издательство позволяет профессиональному критику рассказать о своём любимом жанре, да ещё иллюстрирует текст картинками - держи конфету, малыш! И есть чему радоваться, ведь перед нами научно достоверное исследование, не пытающееся охватить всю историю кинематографа, как книги Разлогова или Кудрявцева, но показывающее одну из интереснейших его сторон. Именно такие книги лучше всего напоминают о природе кино как искусства, а не только зрелища.

Питерский автор Дмитрий Комм за фильм ужасов стоит горой. Решительно отвергая попытки коллег-критиков, особенно на Западе, дать упрощённую трактовку хоррору как фрейдистской или политической фрустрации режиссёров, он находит истоки технологии страха в готическом романе и детективной литературе. По его мнению, мотив присутствия мрачного двойника-допельгангера из романтических текстов куда лучше объясняет "Вторжение похитителей тел" (1956), нежели массовая истерия времён "холодной войны". Викторианский детектив и образы комиксов о Фантомасе возрождаются в эстетике итальянского триллера-джалло, непременным атрибутом которого становится безликий убийца. А интерьеры "Суспирии" (1977) Дарио Ардженто основаны на декадентской живописи Обри Бёрдсли. Примеры можно приводить бесконечно, а вывод будет тот же: фильм ужасов - вполне авторское произведение искусства со всеми поисками, влияниями и высказываниями. Точнее говоря, был таковым до появления "семейных" хорроров после 1980 и "блокбастера ужасов" в наше время.

Тема отличий и взаимовлияний американской и европейской традиций изображения ужасного рассматривается на протяжении всей книги. По мнению Комма, если в американском кинематографе монстр - конкретное осязаемое существо, которое можно убить (Дракула, оборотень, Существо Франкенштейна), то в фильмах Старого света зло невидимо, неименуемо и "разлито" в самой атмосфере картины. Англосаксонская готика и латинская мистика. Женщина как последняя героиня и спаситель, и женщина как жертвенно-сексуальный символ смерти. Мелодраматическая история с продуманным сценарием и счастливым концом и череда болезненных образов с "хореографией" убийств... Вплоть до поколения шестидесятников, Джорджа Ромеро и Роджера Кормана, Комм фиксирует ничью, но затем Марио Бава, Дарио Ардженто и Хесус Франко остаются последними большими мастерами, а в США наступает эпоха подростковых слэшеров с редкими авторскими работами Карпентера и де Пальмы. Впрочем, и итальянский хоррор довольно быстро задохнулся без новых идей, и мировая лаборатория ужасов переехала на Восток, к японским кайданам, эрогуро и "Звонку" и гонконгским кровавым боевикам.

Не хватит никакого места, чтобы перечислить все идеи, отсылки, аллюзии, культурные мосты, упомянутые Дмитрием Коммом в одной крохотной двухсотстраничной книжке, скромно названной "Введением...". При этом автор остаётся в рамках исследования конкретной проблемы, не отвлекаясь на постороннее, не проталкивая каких-то сенсационных идей и чрезмерно не усложняя. Отдельное удовольствие читать о тех самых формулах страха, когда Комм объясняет, какую роль играет тот или иной кадр фильма (и картинка вот - рядом на страничке!), свет, музыка или предмет. И написано всё тактично, с юмором и большим профессионализмом. Эту книгу должен прочитать всякий начинающий режиссёр, чтобы снять великий хоррор в стране непуганых идиотов.