Больше рецензий

19 июля 2013 г. 17:55

172

4

Ну что, и снова здравствуйте, дорогой, многоуважаемый Иосиф Александрович!...
Вот и прочитала я еще одну книгу о поэте, про поэта, про творчество его, жизнь, взгляды. Прочитала и не разочаровалась, хоть и не ждала многого от переработки Бродского Соломоном Волковым. Почему не разочаровалась? Потому что Бродский, ребята, есть Бродский. И каким бы не был блестящим и пустым фантик, содержимое всегда с начинкой такой, что забывается все на свете, пока она тает во рту, а потом еще долго-долго ласково поглаживает воспоминанимями-послевкусиями.

Бродский велик во всем - в творчестве, в мыслях и в своей простоте. Соломон Моисеевич вот что-то все как-то очень хочет остроумно-познавательное сказать или на чернуху какую его разговорить (кстати сказать, ощущение такое, что авторские энциклопедические комментарии появились уже после "диалогов", при редактировании текста), а Иосиф Александрович сидит себе, спокойно курит сигарету за сигаретой и говорит...

ИБ: Время было такое, смутное. Гуталин только что врезал дуба. При Гуталине папашу выгнали из армии, потому что вышел ждановский указ, запрещавший евреям выше какого-то определенного звания быть на политработе, а отец был уже капитан третьего ранга, то есть майор.
СВ: А кто такой Гуталин?
ИБ: Гуталин — это Иосиф Виссарионович Сталин, он же Джугашвили. Ведь в Ленинграде все сапожники были айсоры.
СВ: В первый раз слышу такую кличку.
ИБ: А где вы жили всю жизнь, Соломон? В какой стране?
СВ: Когда умер Сталин, я жил в Риге.
ИБ: Тогда понятно. В Риге так, конечно, не говорили.


В этом произведении Бродский поражает своей эмигрантской простотой языкового самовыражения. Заслуга этого произведения в достоверном аудио-воспроиведении речи поэта. Речь человека является в некоторой степени отражением личности человека, это как изоражение характера в красках, и речь - одна из самых ярких. Я помню, какое неизгладимое впечатление на меня произвело слушание "Один день Ивана Денисовича" в прочтении самого Солженицына. С этой точки зрения "Диалоги" представляют собой, вне сомнения, интересное произведение, которое показывет еще одну грань личности поэта. Почему я сказала "эмигрантской", да потому что разговорный язык его уже "не русский" в понимании русского языка, часто речь изобилует подростковым сленгом шестидесятых-семидесятых, напоминая о речи Хольдена в переводе Райт-Ковалевой.
Бродский спокоен и ироничен. Он упрямо избегает не сильно искусных наводок Волкова на различные сплетни литературного мира - наоборот, он упорно бережет, охраняет имя учителя и наставника Ахматовой.
Кажется, что Бродский устал - много было, но прошло:

Жизнь очень быстро превращается в какой-то Невский проспект. В перспективе которого все удаляется чрезвычайно стремительно. И теряется — уже навсегда.


И он с тихой грустью и еще одной зажённой сигаретой вспоминает о своей беспутной молодости, о годах в ссылке на удаленном поселении в Архангельской области, о людях, о друге в эмиграции Шмакове, знакомстве с Барышниковым, о других (эта часть про воспоминания эмиграции мне лично показалась наиболее интересной).
Глава об американской поэзии заслуживает отдельного, особого внимания - мне кажется воспоминания Бродского об Одене бесценны.
Вообще, "Диалоги" снабжены оогромным материалом энциклопедического характера - столько там реалии, личностей, судеб, мест, сопоставлений.

Книга - чистого вида цитатник - что Бродский ни скажет, то "в точку". Есть и такие забавные моменты, вот про усы, например:

Это очень важно, Соломон! Потому что здесь начинается чистый Фрейд. Я думаю, что значительный процент поддержки Сталина интеллигенцией на Западе был связан с ее латентным гомосексуализмом. Я полагаю, что многие на Западе обратились в коммунистическую веру именно по этой причине. То есть они Сталина просто обожали!


Закончить хочу словами Бродского:

Цветаева высказалась как-то замечательным образом, она сказала: «Чтение — есть соучастие в творчестве». И это замечание именно поэта. Прозаик такого никогда бы не сказал. Толстой этого ни в коем случае не сказал бы. Потому что познание — это в самом деле соучастие. Что есть познание, то есть разгадка преступления?

С этой точки зрения - прочтение "Диалогов" - это соучастие, познание, и в некотором смысле даже разгадка преступления.

***

Post Scriptum для переводчиков и просто любителей английского языка (не могла удержаться из-за своей профессиональной деятельности, и уж так хорошо написано):

ИБ: На русский с английского переводить легче; просто легче. Хотя бы потому, что грамматически русский язык гораздо более подвижен. По-русски всегда можно наверстать упущенное, накрутить чего угодно, его сила в придаточных предложениях, во всех этих деепричастных оборотах и прочих грамматических обиняках, в которых сам черт ногу сломит. Всего этого по-английски просто не существует. И при английском переводе прелесть этого сохранить — ну если не невозможно, то, по крайней мере, невероятно трудно. Масса чего теряется. Перевод с русского на английский — одна из самых чудовищных головоломок. Ты буквально ломаешь голову, ломаешь мозги. И голов, готовых на это, не так уж много. А тем более голов, в которых было бы достаточно чего ломать. Потому что даже хороший, талантливый, гениальный поэт, интуитивно понимающий задачу, неспособен восстановить русское стихотворение по-английски. Просто в английском языке нету этих ходов. Переводчик связан чисто грамматически, структурно. Вот почему перевод с русского на английский — всегда некое выпрямление текста.

СВ: А с английского на русский?

ИБ: Тут можно делать все, что угодно. Даже эту английскую прямолинейность можно засунуть в какой-нибудь более или менее съедобный оборот, так что ничего не потеряешь. Главная трудность перевода с английского на русский другая: отсутствие культурной подготовки читателя. Например, то, что в английском языке называется «недоговоренностью», можно восстановить и по-русски. Но русский читатель не в состоянии оценить эту недоговоренность по достоинству. По одной простой причине — он не воспитан в культуре недоговоренности. Он не воспитан в культуре сдержанности, глуховатой иронии.

СВ: Насколько я понимаю, вы не считаете, что англоязычная поэтическая традиция была когда-либо по-настоящему освоена русской культурой?

ИБ: Я думаю, в русском переводе повезло только одному человеку — Фросту. Всем остальным — не очень-то, даже тем, кого тот же Сергеев перевел.



ИБ: Чем английский отличается от других языков? По-русски, по-итальянски или по-немецки вы можете написать фразу — и она вам будет нравиться. Да? То есть первое, что вам будет бросаться в глаза, это привлекательность фразы, ее закрученность, элегантность. Есть ли в ней смысл — это уже не столь важно и ясно, это отходит на второй план. В то время как в английском языке вам тотчас же ясно, имеет ли написанное смысл. Смысл — это первое, что интересует человека, на этом языке говорящего или пишущего. Разница между английским и другими языками — это как разница между теннисом и шахматами.

Прочитано в рамках игры "Урок литературоведения - 4ый тур"

Ветка комментариев


о, да-да, цикл в Венеции, например, это что-то. Всегда, когда по "Культуре" показывают, с удовольствием смотрю!
У него такая сила характера, такая харизма, и всё через такое умиротровение и спокойствие - он как бы над суетой, как бы познал мир и успокоился.