5 Башня миров

Розовый снег, фиолетовый дождь, светлые дни и раскрашена ночь.
Снова вижу серебряный сон, здесь мой город, мой Вавилон.

Порой живешь себе спокойно и все, вроде бы, в порядке, и двигаешься куда-то, и вдруг... Накрывает четким ощущением: все это ненастоящее, не мое, это только снится. Еще немного, я сделаю небольшое правильное усилие и вынырну из этого мутного сна в свою настоящую жизнь. Знать-бы только, какое именно. После все проходит, разве что смутное обиженное недопонимание горчит на дне души. Потом и оно забывается.
А вот так у вас бывало? Очередная ситуация бытового абсурда, разруливаешь ее по мере врожденных талантов или приобретенных навыков. А потом яркое, как вспышка, чувство: я - настоящая, живая, думающая и чувствующая. Чего не могу сказать о большинстве окружающих. Они как из картона сделаны, плоские и обретают подобие жизни тогда, когда смотрю на них. А в остальное время, да кто знает, может быть лежат, пересыпанные нафталином в сундуке Карабаса-Барабаса?
Объяснений и философских обоснований этим противоположным, на первый взгляд всплескам экзистенции существует достаточно, хотя приводить их здесь у меня ни желания, ни возможности. Я хочу сказать о романе Андрея Лазарчука "Солдаты Вавилона". Завершающей книге цикла "Опоздавшие к лету", которая органично сочетает обе идеи.
О прозе Лазарчука говорить сложно. Это, по определению, недоступно неподготовленному читателю. Много смысловых пластов, существующих достаточно автономно. Любящий экшн найдет динамичные драки и погони. Душа давно тоскует по любви - у писателя редкий дар, говорить о чувстве так, словно ты слышишь о нем впервые и словами, которым веришь безоговорочно. Волнуют проблемы прогресса, развития науки и хотел бы обсудить это с достойным умным собеседником - возьми книгу Лазарчука. Копаешь глубже и нуждаешься в философском осмыслении действительности - смотри предыдущий совет. Хочешь красивого, яркого, образного языка - автор непринужденно жонглирует стилями.
Совет, который не раз слышали, дочитавшие рецензию до этого места: "Стань проще и люди к тебе потянутся" - неприменим как к Лазарчуку, так и к людям, любящим его прозу. Потому что нет удовольствия в примитивности, каждый новый шаг-этаж-виток - это расширение возможностей, умение глядя туда же, куда другие, видеть больше и ощущать тонкие волосные связи, которые пронизывают мир. Кто же откажется от такого по доброй воле?
Космогония Лазарчука тоже непроста, куда сложнее, чем у горячо любимых мною Стивена Кинга или Терри Пратчетта. Множество проникающих друг в друга миров, каждый со своими особенностями, которые привели к коренным различиям в условиях жизни, социальном устройстве и менталитете их обитателей. Есть места, в которых перемещение между мирами возможно. Есть предметы, которые помогают это делать. При определенных условиях, сложные технические приспособления могут содействовать такого рода путешествиям. И существует древняя бесчеловечная магия, позволяющая влиять на ткань мироздания.
Три мира в "Солдатах Вавилона".
Высокие технологии, истощенная до предела природа, странные паразитические жизненные формы возникают, а оттенки смысла, ощущений, даже цвета вымываются, уходят. И чужеродный непостижимый интеллект, уже начавший использовать людей, как пиксели в своих изображениях.
Прекрасный феодальный, неуловимо гриновский мир, где в воздухе разлито чуть больше магии, чем в других местах, а уровень развития прогресса позволяет не пользоваться досчатыми удобствами в огороде. И нечеловеческое странное, страшное колдовство в далеком королевстве на окраине. Которое делает из людей пластилин, а уж из него лепит мерзкое непостижимое свое будущее.
Наш с вами, выглядящий безнадежно провинциальным и до боли родным. И прорывающееся в него равнодушное страшное зло.
Андрей Лазарчук совмещает два полярных взгляда. Настоящих, истинных, способных противостоять, людей немного. Они более живые, витальные, чем остальные. И они, эти люди, живут во всех мирах, представленные разными аватарами, оставаясь суть одной душой. Солдаты Вавилона. И им держать бой. Такая работа, предназначение, миссия.