Больше рецензий

russian_cat

Эксперт

Кошачий взгляд на книги

13 мая 2022 г. 23:24

2K

3.5 Пазл не сложился

Случается иногда чрезвычайно досадное: когда возлагаешь на книгу большие надежды, а она не идет. Вроде все или почти все составляющие «твои», а сложишь их вместе – и выходит «не твоя» книга. Вот это тот самый случай. Я хотела прочитать эту книгу. Я даже купила ее в бумаге, чего почти никогда не делаю с незнакомыми произведениями. Но чуйка, увы, подвела. Я читала «Правила виноделов» почти четыре месяца, с большими перерывами, и была рада, перевернув последнюю страницу. Так что разделить восторг с другими читателями, к сожалению, не смогу.

Я люблю книги на околоврачебные темы. Приветствую неидеальных героев с проблемами и сложные жизненные ситуации, с которыми они сталкиваются. Ничего не имею против романов с неспешно развивающимся сюжетом. Заявленные в «Правилах…» темы из тех, к которым я, как правило, неравнодушна, тут есть о чем поговорить. Так в чем же дело? Что в итоге пошло не так? Может, в потоке словоблудия ниже станет чуточку яснее.

Первое и главное: мне все же было скучно. Вот было и всё, а это невозможно компенсировать ни важностью темы, ни размышлениями о том, что это качественная литература (с этим я и не спорю). В конечном итоге, любая художественная вещь или цепляет тебя, или нет. Ты или проживаешь ее вместе с героями, или остаешься равнодушным наблюдателем. Со мной случилось второе, резонанса не произошло.

Второе: мне неприятна была сама манера повествования. Не физиологические подробности (к ним отношусь спокойно), не медицинские (это, наоборот, самое интересное, что для меня было в книге), а именно манера в целом. Бесконечные повторения одних и тех же деталей (спасибо, я запомнила с первого, ну максимум со второго раза, а дальнейшее не усиливает эффект, а просто раздражает), иногда углубление в подробности, которые были мне не интересны, странные моменты, на которых сделан особый акцент (завиток лобковых волос, бережно хранимый в бумажнике, просто-таки верх романтической любви), отступления в виде рассказов про героев, которые потом нигде больше не встретятся и ни на что не повлияют и тому подобное. Через такое приходилось протаскивать себя буквально силой.

В-третьих, не случилось в романе ни одного героя, который бы мне до конца понравился, и к которому бы я «прикипела». Лишь доктор Кедр в какой-то мере интересовал меня. Лишь этого героя я уважала и надеялась, что он сможет продолжать свою деятельность как можно дольше. Но даже и он нередко наводил тоску. Поначалу была надежда на Гомера, но и она быстро увяла. Остальные же –Уолли, Кенди, Мелони и прочие – меня лишь раздражали, и я ничего не могла с этим поделать.

В-четвертых, цеплялась за какие-то моменты, вроде: как может человек, который давным-давно не практиковался в хирургии, да и раньше не имел большого опыта, сохранять мастерство в течение многих лет и в нужный момент блестяще выполнить пусть небольшую, но операцию? Хирург – это практика и практика… Я бы не обратила внимания, если бы не было первых трех «но». А тут уж – каждое лыко в строку.

А история-то ведь хорошая. Наверное. Грустная, тяжелая, безысходная. Нежеланные дети, психология сирот, аборты, приемные родители, долг врача и долг человека вообще, нищета, неразделенная любовь, выбор и его последствия, семейное насилие, поиск предназначения в жизни, отцы и дети, ложь во спасение и муки совести. Много тут всего, что может зацепить. Или не зацепить. Я бы сказала, даже слишком много всего: еще по касательной пройдут темы расизма, инцеста, войны, инвалидности, лесбиянок, психических болезней… И это еще, наверное, не все. Про выращивание и заготовку яблок и ловлю омаров есть еще, вдруг кому интересно. Но, черт же возьми, отчего все вместе вышло так уныло?! Вероятно, этому способствует и перевод, но не думаю, что только в нем дело.

Детский приют во всеми забытом месте, куда отчаявшиеся женщины приходят, чтобы родить и оставить ненужного ребенка или же избавиться от плода. Аборты в стране запрещены, но доктор Кедр уже давно решил для себя, что это не менее важная помощь, чем родовспоможение и поиск приемных семей для брошенных детей, и на свой страх и риск делает их.


Те самые люди, - которые пекутся о не родившихся детях, отказываются думать о живых, когда факт рождения свершился. Они трубят на каждом углу о своей любви к не родившимся, а ради родившихся не шевельнут и пальцем. им наплевать на бедных, угнетаемых и отверженных. Эти помощи от них не дождутся!

Доктор Кедр тщательно скрывает эту свою деятельность от всяческих попечителей (так тщательно и так долго, что это неправдоподобно; его спасает только то, что приют находится в такой глуши, куда никому неохота ехать). Он даже выстраивает альтернативную реальность, чтобы защититься от возможных проблем (о, сила бюрократии, позволяющая нарисовать на бумаге более счастливую судьбу или создать целого человека из воздуха!) Кедр понимает: если его поймают, женщины все равно будут искать способы сделать то, зачем приходят к нему, но вместо квалифицированного врача попадут в руки каких-нибудь коновалов, и тогда аборт может стоить им жизни. Доктор уже не молод, но твердо намерен продолжать работу столько, сколько возможно: передать дело некому.

Своей семьи у него никогда не было, он ни к кому никогда не был привязан. Единственной его отдушиной был эфир. Но неожиданно в чем проснулась отцовская любовь к мальчику, выросшему в приюте и не прижившемуся ни в одной приемной семье, всегда возвращавшемуся туда, где был его единственный дом. Мальчику, который, как и сам Кедр, очень хотел приносить пользу. Доктор надеялся вырастить из него хорошего врача, тем более что тот проявлял явные способности.

Но чего же хочет сам Гомер Бур? Он пока и сам не смог бы ответить. Что он видел в своей жизни, кроме приютских стен да несчастных женщин? Что все они, брошенные дети, видели и слышали, кроме читаемых из года в год перед сном «Джейн Эйр» для девочек и Диккенса для мальчиков.

Гомер ощущает необходимость вырваться отсюда, он не хочет становиться врачом, внутренне не приемлет аборты (хотя и понимает доктора Кедра), хочет жить. Но отчего-то тогда, когда у него это выходит, он влачит довольно унылое существование и фактически плывет по течению. Даже новых интересов у него не появляется, он и спустя годы все так же перечитывает «Дэвида Копперфильда» и «Джейн Эйр», как когда-то в приюте, когда у него просто не было выбора. И практически ничего не говорит и не думает, кроме своего любимого «Точно».

Кенди и Уолли – как яркая вспышка в серой безнадежности приюта. Они – как ожившая картина иного мира: молодые, красивые, богатые, влюбленные, выросшие в семье, уверенные в своем настоящем и будущем. Счастливые. Мог ли Гомер не уехать с ними, когда представился такой шанс? Мог ли не остаться с ними, почувствовав воздух совсем другой жизни? Едва ли. Мог ли Гомер не влюбиться в Кенди? Наверное, нет. Могла ли ситуация сложиться счастливо? И тоже вряд ли, особенно учитывая странную аморфность самого Гомера и некую неадекватность Кенди. Могли ли герои в какой-то момент сделать другой выбор? Да, черт возьми, могли. Они могли бы поступить честнее, решительнее и стать от этого счастливее. По крайней мере, попробовать. Могли все разорвать и пойти каждый своим путем. Да мало ли. А они думали, страдали, сомневались, боялись причинить боль… но в итоге придумали (в основном, Кенди, но Гомер же согласился, а остальные молча поддержали!) такой вариант, где все друг другу лгут, все мучаются, но при этом делают вид, что все ок. И так пятнадцать лет. Ну что за… Впрочем, это их дело. И Ирвинга, конечно. Нужно было вернуть Гомера туда, откуда тот пришел, а для этого никак нельзя было оставлять ему выбор, да еще делать счастливым, подумаешь, чего захотел.

Хотя все это не имело для меня большого значения, ведь я никому из этих троих особо не симпатизировала и не сопереживала. Читать книгу мне было тяжело. Наверное, Джон Ирвинг писал ее не для меня.

Ветка комментариев


Я уж точно уговаривать не буду)