4

Настоящая богема может существовать только в Париже.
Анри Мюрже

The Beat Hotel - книга о плодотворном периоде в творчестве битников, написанная человеком, который был знаком и даже дружил со многими из них. Это место, с легкой руки поэта Грегори Корсо получившее своё название, знаменито тем, что оно объединило под своей крышей очень разных людей и способствовало (а иногда и препятствовало, так как там была квота на использование электроэнергии) их совместной деятельности, в значимости которой уже мало кто сомневается.

Аллен Гинзберг написал здесь множество стихотворений и большую часть поэмы «Кадиш», которую многие критики признают лучшей его работой. Здесь проводил свои эксперименты с психикой и расширением сознания Уильям Берроуз, работая над «Голым завтраком», «Мягкой машиной» и другими книгами. Здесь под покровительством Гинзберга оттачивался авторский почерк Грегори Корсо, он написал здесь поэму «Бомба». Здесь собирались не только поэты и литераторы, но и переводчики, агенты, художники, натурщики, режиссеры. Здесь Энтони Бэлч снял фильм The Cut-Ups с помощью метода разработанного Брайоном Гайсином и Берроузом. Здесь искали новые пути выражения в творчестве и создавали. Здесь прятались от всевозрастающего внимания к битникам и влияния Америки. Здесь, на улице Жи-ле-Кёр 9, всегда оставалось место для безумия. Керуак здесь не был, но в это время он вел непрерывающуюся переписку с Гинзбергом, поэтому в книге и ему нашлось место — он предстаёт здесь для меня совсем в новом свете.

Автор начинает раскрывать тайны Бит Отеля с истории улицы, на которой он находился и жизни его хозяйки, мадам Рашу. Главным лицом в первой части повествования является Аллен Гинзберг. Здесь описаны все грани деятельности, поглощавшей его в этот период времени: от литературной до личной. Рассказывается о том, как он пытался пристроить в издательство «Голый завтрак» Берроуза (с этим произведением вообще вышла забавная история, достойная его содержания) и работы других битников, отвечал на горы писем, открыл для себя русских поэтов (особенно ему пришелся по нраву Есенин, что стало открытием уже для меня) и даже пытался их переводить (с французского!), выяснял отношения с Берроузом и Питером. Все они участвовали в чтениях в парижских кафе, посещали музеи, изучали Париж и его пригород. В этот период происходит огромное количество знакомств и встреч (одна из которых с Луи Фердинандом Селином). Но — удивительно — битники не соприкасались в Париже ни с одной творческой тусовкой. За эти 6 лет состоялась лишь встреча с дадаистами, на которой Корсо и Гинзберг были в высшей степени дадаистичны. Кроме этого рассмешил эпизод с прослушиванием записи Антонена Арто. Вторая часть книги фокусируется на Уильяме Берроузе, их с Брайоном «магических» экспериментах и методе разрезок, которому автор уделил больше внимания, чем Грегори Корсо, что закономерно, учитывая как это увлечение повлияло на Берроуза. Тем, кто не знакомился с биографией каждого битника в отдельности, всё это должно быть интересно, ибо книга предоставляет достаточно обширный материал и много занятных и забавных фактов о них. Так же автор даёт краткую историческую справку в начале почти каждой главы, чтобы сориентировать читателя в историческом контексте, демонстрируя, как этот контекст влиял на творчество битников.

Всё, что делали битники, существует и сейчас, только в иных формах, о чём пишет Майлз (правда в формах не всегда стоящих внимания). Людей, которых шокировал бы их образ жизни, всё меньше, а их произведения признали и изучают в университетах. Что, в общем-то, тоже является катастрофическими последствиями их деятельности, которая пусть уже только история, но всё же очень вдохновляющая. Соглашаюсь с теми рецензентами, которые отметили, что после прочтения книги хочется «провести ночь в этом задрипанном отеле». К ним добавлю лишь, что в это время лично мне хотелось бы вернуться потому, что литература тогда играла такую важную роль в обществе, что была способна вызывать в нём резонанс и становилась поводом для судебных разбирательств и геноцида изданий с возмущающими публику произведениями. А Бит Отель... может, и хорошо, что его больше нет? Ему не нашлось места среди теперешней роскоши, оккупировавшей Париж, а попытка нажиться на месте паломничества почитателей движения противоречило бы самому его существованию. Атмосфера и дух того времени погребены под слоем помпезного и фешенебельного настоящего, как и само бит-движение. Ничего не остаётся, кроме как воскрешать их, читая работы очевидцев, коей эта книга и является. Такая вот некромантия с горьким привкусом бензедрина ностальгии.

Перевод и редактура, идите домой, вы пьяны...

P.S. Обычно я не придираюсь к переводу, но в этот раз даже моя толерантность не выдерживает. Приведу несколько примеров.

1. Названия музыкальных альбомов не должны переводится так же, как и названия газет. Но в тексте встречается следующее (oрфография, стилистика и пунктуация здесь и далее сохранены):
«Позднее сама техника монтажа и «разрезок» была применена такими рок-звездами, как Дэвид Боуи, использовавшего ее при написании альбома «Бриллиантовые собаки» [с.15]. Или, если уж перевели, то неплохо бы указать в скобках оригинальное название - Diamond Dogs. А ещё бы хорошо избавиться от страдательного залога («была применена» заменить на «эту технику применяли такие звёзды как»).
2. «Сначала, чтобы узнать новости, он каждый день ходил в «Америкэн Экспресс» в Париже и внимательно изучал The Times и Newsweek...» [c.55]. Хорошо бы указать перед названием, что такое «Америкэн экспресс» (банк, редакция газеты или еще что-то). Зачем его транслитерировать, когда в этом же предложении другие названия не переведены? Почему название этой организации не поддаётся этому же правилу?
3. Зачем заново переводить названия уже переведённых на русский язык произведений? Глаза постоянно спотыкаются о «Голый ланч» (потому что привыкли к «Голому завтраку»), о «В пути» (которая «В дороге», хотя здесь не критично), «Квир» [c.119] (в российском пространстве известный как «Гомосек»), «Подземники» [c.99] и «Подземные жители» [c.46] (которые известны как «Подземные») - как вообще в одном тексте может встречаться разный перевод одной и той же вещи? Это грубая ошибка.
4. "К тому же он продолжать завоёвывать себе имя как поэт, публикуя стихи в литературных журналах". [c.45] Пожалуй, «он продолжал завоёвывать».
5. «Вопль и другие стихотворения» были арестованы по обвинению в непристойности, а человек, издавший эту книгу, - Лоуренс Ферлингетти — арестован». [с.55] Судя по всему, имелось в виду, что сборник «Вопль» был запрещён, ибо арестовать сами стихотворения довольно проблематично...
6. «...в Сан-Франциско все были так заняты и возбуждены, что забыли сообщать ему о ходе процесса...» [c.55]. «Забывали сообщать»?
7. «У него было лица фавна, простое, средиземноморское, его можно было представить как часть миниатюры...» [c.180]. Здесь проблема с образованием единственного числа.
8. «...письмо к владельцу трехмачтовой шхуны капитану Кливу Стивенсону. Стивенсон поймали с поличным, когда он...» [c.213]. Проблема со склонением фамилии.
9. «...у Грегори-то все шло замечательно, то был полный писец» [c.233]. Берроуз так и сказал? «Полный писец»?! Эквивалент того времени подобрать было сложно? А что это за неведомо откуда и зачем взявшийся дефис перед разделительным союзом «то...то»?

Всё это безобразие впечатление портит сильно. Раз уж я покупаю перевод на русском языке, хочется читать его на правильном русском языке, а не на англо-русском или гастарбайтерском русском.