Больше рецензий

Maria1994

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

1 июля 2013 г. 18:54

Лучшее на Лайвлибе

942

Бесспорно,читать "Отверженных" мне надо было лет в 11,когда я была большой поклонницей романа мистера Чарльза Диккенса "Приключения Оливера Твиста". Тогда,конечно,в графе "оценка" гордо красовались бы пять звездочек. Но в то время у меня не дошли руки до этого романа Виктора Гюго,посему мое знакомство с великим французом ограничилось романом "Собор Парижской Богоматери" и недочитанными "Тружениками моря",а также отрывком из "Отверженных" под названием "Гаврош" (и отрывок этот мне очень понравился). Но университетская программа судила так,чтобы пути наши вновь пересеклись,и я прочла "Отверженных". Так как читала я в сокращенном переводе на украинский язык,то все то,за что этот роман обыкновенно ругают (имеется в виду пространное отступление,повествующее о битве при Ватерлоо,экскурс в историю парижской клоаки и рассуждения о жизни монахинь монастыря Малый Пикпюс) прошло мимо меня. Но и того,что я прочла,мне хватило для критики. При этом я прекрасно отдаю себе отчет в том,что я прочла «Отверженных» не в том возрасте. Но это не моя вина.


Как только я начала читать книгу,мое внимание привлек образ епископа Мириэля,монсеньера Бьенвеню,как называли его в Дине. По моему мнению,епископ – это второй (наряду с Гаврошем) яркий персонаж романа,да простит меня Жан Вальжан. Человек святой жизни,он всю ее отдал ближнему. И превращение Жана Вальжана под воздействией доброты и милосердия епископа ничуть не удивительно для меня. Странен лишь резкий контраст между Жаном Вальжаном «до» и «после». Гюго ведь пишет о неразвитости,дикости,грубости чувств каторжника. У меня сложилось впечатление,что глубокоуважаемый мсье Виктор вообще не предполагает в нем ничего,что сделало его тем Жаном Вальжаном,который вошел в историю мировой литературы как символ милосердия и жертвенности. Будто бы он вообще никогда не был добрым,разве только в детстве. И тут на жизненном пути героя появляется епископ,который делает его чистым,светлым и чутким. Причем настолько,что совсем скоро Жан Вальжан горько рыдает,потому что украл монету в сорок су у мальчика-савояра. Мой внутренний Станиславский кричит что есть мочи: «Не верю!». Когда б он знал,что не в последний раз ему доводится так кричать. Не думала я,что цинизм настигнет меня в 19 лет… ;)
Потом я начала читать историю Фантины – девушки,которая,на мой жестокий взгляд,сама виновата во всех своих злоключениях. Оно,конечно,ей не от кого было набраться житейской мудрости,не было рядом матери,которая сказала бы ей: «Доченька,не связывайся с этим негодяем Толомьесом,он тебя погубит». Но позже-то,когда Фантина родила дочь,которую так горячо любила,она должна бы стать чуть мудрее под влиянием этой самой любви,под влиянием материнского инстинкта. Я понимаю,что девушке приходилось тяжело,но ведь вдвоем легче пережить любые невзгоды. Тот факт,что она отдала Козетту в семейство Тенардье есть не что иное как дань законам жанра и литературным традициям того времени. Я не могу сказать,что Фантина,скажем так,неумная женщина,потому что она и ее поступки всецело во власти…автора. Гюго ставит своих героев (почти всех) в такое положение,что читатели не могут им не сочувствовать. Более того,они должны это делать. Он мучает героев,чтобы мы проливали слезы над их страданиями. Обычный прием того времени,который я называю «резание собачек в кадре». И только в том случае,когда автор тоже искренне жалеет тех людей,чьи судьбы он описывает,я могу к нему присоединиться и цинизма как не бывало. Гюго – просто не тот случай,как мне показалось.
Говорить о семействе Тенардье мне очень сложно. Потому что трактирщик и его жена – это злое-презлое зло. И все. Никакого развития характеров,никакого жизнеподобия,вы что? Эпоха романтизма на дворе. Добро пожаловать в черно-белую реальность. Как могут люди,мучившие маленькую Козетту (взялись они за это черное дело,едва Фантина ушла,оставив им девочку) быть сколько-нибудь человечными? Тенардье введены в повествование лишь затем,чтобы олицетворять жестокость,алчность,подлость,льстивость. Ну совсем как в средневековом моралите,честное слово. Под конец Тенардье вообще работорговцем стал. Слов нет.
Потом дорога привела меня к Жаверу. О нем и писать-то нечего. Воплощенный Закон,который сломался под тяжестью своей непогрешимости. Но он меня хоть не раздражал,и на том спасибо. Раздражала меня Козетта-девушка. Маленькой она была милейшим ребенком,но с возрастом превратилась в типичнейшую романтическую героиню,которых я так не люблю. Под стать ей и Мариус Понмерси,но ему я простила все за то,что он был на баррикаде,сооруженной на улице Шанврери. Кстати сказать,если бы «Отверженные» были написаны только о восстании 1832 года,если бы там была лишь история прекрасного,городого,целомудренного,фанатично влюбленного в Родину и Республику Анжольраса,горького пьяницы и циника Грантера,преданно любившего Анжольраса,который его презирал (в полном согласии с афоризмом Ларошфуко: "Из двух любящих один любит,другой же позволяет себя любить". Только Анжольрас,как мы знаем никого не любил,кроме Родины. А Грантер даже попросил милости умереть рядом с ним. И тот позволил),весельчака Боссюэ и прочих «Друзей азбуки», трагически унесенных ветром Революции,то этому произведению не было бы цены в моих глазах. Если бы там было больше Гавроша – чудесного,милого,веселого Гавроша с его юмором,жизнелюбием и презрением ко всем лишениям и даже к смерти,пресекшей его короткую жизнь,то «Отверженные» стали бы мои любимым произведением даже сейчас. Но это сослагательное наклонение. Полюбить же эту книгу такой,как она есть я не смогла.

Спасибо за внимание.

Ветка комментариев


Нет уж,скажите. Я сгораю от любопытства))) Если очень неловко - то можно в ЛС)))