3

При всём своём желании я не могу назвать себя неподготовленным читателем исторических романов. Тем более, когда речь идёт об Англии, история которой мне наиболее интересна и которую я знаю, пожалуй, лучше, чем отечественную. Да о чём говорить, только в этом году прочитан Акройд, и Капелла, и Стивенсон, и биографии Блэйка, Тэтчер, Елизаветы Йоркской. Большими романами меня тоже не испугаешь.
И вот что я скажу (да простят меня почитатели писательницы): Мантел написала удивительно нудную книгу.
Первый признак нудности для меня - избыточность. Чуть ли не впервые мне хочется прибегнуть к известной формуле "многобукф". Читаешь, читаешь, и ловишь себя на желании отжать текст от воды. Избыток воды, как известно, приводит к целлюлиту, вот и текст пучится, надувается, а толку от этого - ноль. Только выглядит не слишком красиво.
Мантел претендует на титул "интеллектуальной писательницы", между тем в романе удивительно мало мыслей или хотя бы тем для размышления.
Нет у меня никакого желания умиляться и тому, как Мантел "попала в эпоху". Огромное количество случайных деталей ещё не делают эпоху, а вот степень допущения в романе огромная. Конечно, это заманчиво: взять и перевернуть исторические представления с ног на голову. Объявить гуманиста и по совместительству святого Томаса Мора недалёким фанатиком. А из довольно сомнительной фигуры (Кромвеля первого, известного куда как меньше, чем Кромвель второй) сделать тонкого политика и по совместительству героя. Восхищаться подобным перевёртышем мне мешает только что прочитанный роман Сильвы. В нём император Диоклетиан оправдывает свои действия исторической необходимостью. Убедительно оправдывает, а в это время четверо молодых людей гибнут у него на глазах. Гибнут за христианскую веру, оследователей которой он преследует. Не из принципиальных соображений, а в силу той самой исторической необходимости. Вот и Кромвель из таких же властителей, из тех, кому судьбы отдельных людей не слишком интересны. И что хуже, об этом Кромвеле после прочтения романа можно очень мало что сказать. Он ускользает от читателя, как уж. Хотя весь роман крутится вокруг него. Парадокс, однако.