4

Нет, я не удивлён тому, что книга понравилась. Вообще, рецензию на самом деле можно было заключить в одну фразу: «автор Памук, а такой поворот включает в себя многое». Однако по мере сил и буквально через «не могу» постараюсь изложить свои мысли чуть более развёрнуто.

Собственно говоря, произведение именно по духу перекликается с недавно прочитанным мною «Фальконером», главную мысль которого можно найти и в «Музее»: «в нас же и таится наш главный враг, мы и есть наша тюрьма». По крайней мере — так увидел я (захотел увидеть?). Ещё момент: по всей видимости, и Памук и Чивер своими размышлениями о всечеловеческом нежелании бороться даже за себя, тотальном наплевательстве и наплевательстве, так сказать, локальном (опять и опять себе же в лицо), духовной импотенции и почти не замаскированном самозаточении хотели вызвать в читателях чувство протеста, не знаю даже — если не ярость, то уж антипатию к главным героям точно. Наверное, даже жаль, что в моём случае им это не удалось, с другой стороны — рад, что кроме меня есть другие поклонники (интересно и самому — заключать ли в кавычки это слово?) таланта, в данном случае — Орхана, которые «читали и плевались». Тут да, признаю — автор молодец, цели своей достиг. Я вообще думаю, что «Музей» — одно из тех произведений, которые нужно читать дважды, и, как соответствие, на двух уровнях — в первый раз, конечно, оценивая роман исключительно эмоционально.
С другой стороны, в вязь (Ой, как хочется написать «арабская», не представляете! А что? — приняли бы, я считаю. Раз «С нами бог» — синоним германского фашизма (я не хочу это комментировать, хотя полностью с тезисом согласен), то мне кажется, что самые арабы именно в Стамбуле и группируются) романа органично вплетаются казалось бы ничего не значащие эпизоды

Нурджихан, засмеявшись, сказала, что её мать гордится тем, что она первая в Турции пользуется миксером. Под аккомпанемент приятной музыки пятидесятых годов мы со смехом вспоминали, как в те годы стамбульские богачи начали привозить в Турцию бритвы, мясорубки, электроножи и прочие подобные неведомые приборы и готовы были довести себя до изнеможения, сражаясь с ними, только потому, что ни у кого другого не было диковинных приспособлений.

очень даже применимые и к нам. Зачем, давайте задумаемся, все эти книги с отсутствием читателей, джазилы с нулём слушателей на ласте, когда есть проверенные и совершенно прекрасные Гавальда, Паланик, Хелависа, Лагутенко, Билли Джо (о существовании которого я узнал не далее, как сегодня, в чём прилюдно каюсь). Шутки — шутками, но не всегда не очень популярные (хотя опять же — среди кого?) господа хороши. И хочется себя же опровергнуть, назвав ряд фамилий и вернуться к вопросу о среде, но воздержусь.
Зато невоздержанно и пользуясь случаем, хочу выразить автору свою благодарность за открытие для меня волшебного мира турецкого кино. Случилось это не по прочтении романа, несколько раньше, но именно после Памука я стал преданным фанатом турецкого видения «Рэмбо» и «Звездных войн». Я трэш-то люблю очень (как я понял, Памук тоже), а турецкая магия — это не какая-нибудь вшивая Трома, это удивительной силы шедевры! Да что там Трома? — тут на индийского «Человека-паука» хочется плюнуть! Трома...

Завершая сумбурное моё выступление, хочется сказать, что я сознательно выпустил из него историю, которая показалась мне совершенно пронзительной в своей безысходности, зачем? — ведь, дорогие мои, — наслаждайтесь. И что я там ещё говорю обычно? — рекомендую, настоятельно, без исключения, ценителям, мыслителям и так далее. А и действительно — наслаждайтесь, благо, тут есть чем, ведь автор — Памук, а рецензию можно было заключить в одно это. До скорых встреч.