5

Это было поразительно.
Нет, опыт знакомства с другими книгами Мьевиля не позволил мне сомневаться в его гениальности и ожидать от "Вокзала..." посредственности и невыразительности, но... к такому масштабу, фантастическому реализму и проработанности я оказалась не готова.
Моя читалка показала, что в книге немногим более тысячи страниц, но если же судить по ощущениям - она бессовестно врала. Просто не может такой объем текста настолько быстро пролететь перед глазами, оставив после себя ощущение пустоты и потерянности, будто пока ты находился в плену у книги, она незаметно украла какой-то кусочек тебя, присвоила, спрятала где-то в глубине Нью-Кробюзона. И бесполезно искать его, можно только возвращаться в этот мир, снова и снова, раз за разом.
Созданный Мьевилем мир нельзя назвать красивым. В его Нью-Кробюзоне нет завораживающих пейзажей и восхитительной архитектуры, потрясающих воображение видов и знаменитых деятелей. Автор уже в самом начале дает понять, что представляет из себя его детище:

Река виляет и изгибается навстречу городу, который внезапно возникает передо мной, тяжело врезаясь в пейзаж. Свет его огней растекается по каменистым холмам окрестностей, как кровоподтек от удара. Его отвратительные башни горят во тьме. Он давит. Я вынужден слепо преклониться перед этим гигантским наростом, образовавшимся в излучине двух рек. Огромная клоака, смрад, гул. Даже сейчас, глубокой ночью, толстые каминные трубы изрыгают копоть в небеса. Нас влечет не речной поток — это город своим притяжением засасывает внутрь. Откуда-то доносятся то слабые человеческие крики, то голоса зверей, то из фабрик слышится отвратительный скрежет и стук огромных работающих механизмов. Рельсы, словно сетка вздувшихся вен, покрыли тело города. Мрачные стены из красного кирпича, приземистые церкви, похожие на доисторические пещеры, трепещущие на ветру рваные навесы, каменные лабиринты Старого города, глухие переулки, сточные канавы, избороздившие землю, как вековые гробницы, новые пейзажи пустырей и руин, книжные магазины, заполненные позабытыми книгами, старые больницы, дома-башни, корабли и железные клешни, поднимающие грузы в доках.

И лучше характеристики не придумаешь, потому что дальше становится только хуже. Город, который можно поставить как одного из главных персонажей, предстает перед читателями обнаженным, не прикрытым ни единой строчкой в оправдание. Таким, какой есть - грязным пятном, гниющим трупом, насквозь кишащим червями.
Поразительно, что несмотря на это, он умудряется очаровывать. Кажется, еще чуть-чуть - и его атмосфера из-за чересчур большой концентрации будет оседать на коже, постепенно впитываясь, понемногу отравляя, чтобы в момент, когда все закончилось вызвать сильнейшую ломку, почти наркоманскую зависимость. Что еще важнее - она разная. Богатые кварталы пытаются прикрыться призраками былого величия, жалкими его отблесками. Бедные, наоборот, выставляют напоказ все свои болезни и нарывы, заставляя содрогаться от отвращения и жалости. Гетто, ставшие прибежищем для существ иных рас, поражают своей экзотичностью и непохожестью на человеческие кварталы.
Порой от всего этого разнообразия начинает кружится голова и появляется сильное желание выйти на свежий воздух.
Проработанность мира опять же вызывает если не восторг, то, по крайней мере, уважение. Множество самых разнообразных деталей, мест, запахов создают ощущение, будто постоянно что-то происходит. Что город не крутится вокруг главных героев, а живет сам по себе. Развивается, дышит, перекачивает кровь по венам-рельсам, расставляет для новоприбывших свои сети.
Отдельно хочется выделить разнообразие рас, будто по биологическим канонам.
Жуки-хепри, самки которых выделяются кирпично-красным человеческим телом и скарабеем на месте головы. Творящие из своей слюны поразительные статуи, предметы поражающего воображение искусства.
Гаруды, люди-птицы, парящие в небесах и живущие по своим странным, непонятным простому обывателю, законам.
Ткачи, эволюционировавшие из обычных пауков, но в результате мутаций обретшие безграничный интеллект и возможность перемещения между измерениями.
Совет конструкций, возникший в результате вируса искусственный интеллект. Развивающийся, способный на предательство не хуже органического существа.
И Переделанные, и водяные, и паразиты-рукохваты, и еще многие и многие. Хочется преклонить голову перед фантазией этого человека, создавшего столь разнообразных и непохожих друг на друга существ, которым трудно найти аналоги в других произведениях.
Еще одна вещь, на которой талант Мьевиля проявляется на полную катушку - это персонажи. В каждом его произведении они выделяются своей реалистичность и колоритностью.
Гениальный ученый Айзек, не слишком привлекательный и вряд ли способный стать примером для подражания. Он не герой, и яркое подтверждение этому – сцена побега, в которой он бросает своего соратника, почти друга, увидев, что у того перебиты ноги. Он понимает, что обрекает того на мучения, что возможность оказать ему помощь есть, но - она слишком мала. Поразительно, что после этого не испытываешь к нему ни отвращения, ни ненависти. Хочется спросить у себя самого, а что бы я сделал, оказавшись на его месте?
Лин, возлюбленная главного героя. Хепри, зарабатывающая себе на жизнь искусством. По-своему колоритный персонаж, к которому я даже прониклась симпатией. Финальные сцены с ней... просто не хватает слов, чтобы описать это.
Гаруда Ягарек, пожалуй, самый любимый мой персонаж. Потерявший из-за своего проступка статус, который в обществе гаруд значит почти все. А заодно и крылья. В Нью-Кробюзон его привело отчаянье и невозможность забыть небо. Совершенный им проступок ужасен, но правда открывается нам лишь ближе к концу. И вновь читатель оказывается в неоднозначном положении: на одной чаше весов Ягарек предстает благородным воином, а на другой - преступником, раскаявшимся, но так и не принявшим свое наказание. Финал для него тяжел, но он именно такой, какой и должен быть. Единственно правильный из возможных. Реалистичный. Такой, как в жизни.
Сюжет многолик, практически у каждого из персонажей есть своя ветка. И хоть порой уследить за всем этим трудно - не восхищаться этим невозможно.
Подводя итог, можно сказать, что Мьевиль создал поразительный мир. Колоритный, выразительный, заставляющий поверить в безграничность человеческой фантазии. Куда хочется возвращаться раз за разом, удивляясь своим порывам, но все равно потакая им.