5

И пусть весь мир подождет! (с)

Джон не такой как все, он самый медленный. Он не любит то, что движется, особенно если оно движется быстро или просто не в состоянии находиться на одном месте. Куры, например. «Они все время норовят надуть. Сплошной обман зрения. То вроде бегают, бегают и вдруг замрут, постоят, а потом начинают пылиться, копаться, клевать, поклюют‑поклюют и снова застынут настороженно‑угрожающе, будто не они только что тут клевали, и ведь как нахально прикидываются, делая вид, будто стоят так уже несколько минут». И люди тоже ничем не лучше – постоянно суетятся. А зачем? Правда, людей Джон любит, но ему сначала нужно их обдумать. Думает он много, постоянно, иначе как же тогда ориентироваться в этом мире?  Он изучает предмет со всех сторон, до тех пор, пока тот не становится в его понимании завершенным и в таком виде занимает вполне определенное место в картине мира.

Поначалу почти все считают его недоумком, но повторюсь: он просто медленный. Джон не понимает, что ему говорят люди, потому что не успевает уловить, сам он тоже не может формулировать на ходу, на это уходит столько времени и усилий, что, как правило, и говорить уже нет смысла. «Три срока исполнения есть у всего: вовремя, с опозданием и преждевременно». Такой вывод он делает еще в школе и постепенно вырабатывает свою методику, позволяющую ему сохранять свой ритм, но при этом справляться с жизненными задачами и не слишком выделяться. Иногда он просит повторить, что ему говорят, а иногда реагирует одной из стандартных фраз, подходящих в любых ситуациях: «слишком много чести» или «это же ясно как божий день», «а как иначе, так всегда бывает», «благодарю за старания». И что интересно, проходит.

Прочитав уже изрядный кусок книги, я полезла в биографию автора, захотелось узнать, что это за птица, с таким ненавязчивым юмором подающая мучения замедленного мальчика среди слишком быстрых для него людей. Птица как птица, немецкая, плодовитая, живет в Берлине, отличается умом и сообразительностью. Поразило меня не это, а то, что «Открытие медлительности», самый известный роман Стена Надольного, оказывается, биография сэра Джона Франклина, известного мореплавателя, исследователя Арктики, контр-адмирала (sic!). А мальчик-то наш, как выясняется, специальный. Обогащенная этой информацией, я продолжила чтение.

Дальше...

 А Джон продолжает бороться с трудностями и с упорством движется к своей цели, которая обозначилась довольно рано: он хочет стать моряком. В десять лет Джон сбегает из дома и предпринимает попытку наняться на корабль юнгой, его ловят, дерут нещадно и отправляют в школу. Он смиряется с этим, но не перестает готовиться к своей будущей миссии. Мэтью-мореход, жених его тетушки, объяснил Джону, что главное в мореходном деле – это навигация, и мальчик изучает книги и терпеливо ждет, когда же можно будет отправиться в самое первое плавание.

Я не собираюсь пересказывать здесь всю биографию, для этого есть книга. Не знаю, насколько образ,  созданный Надольным, соответствует истинному характеру Джона Франклина, мне кажется, что автор намеренно все немного утрирует. Он создает философа медлительности и делает это так легко и непосредственно, что читать книгу одно удовольствие. Она наполнена очень тонким юмором, Франклин все время мыслит немного наивно, но эта наивность граничит с глубокой проницательностью. Не имея возможности нестись вместе со всеми в потоке жизни, Джон смотрит на эту гонку чуть отстраненно, он анализирует все происходящее и часто улавливает суть вещей, а не их внешность. Он удивляется, как противоречиво то, что говорят и делают люди, но не дает сбить себя с толку и во всех жизненных ситуациях придерживается мнения, что главное – это навигация. Нужно правильно оценить обстановку, определить местоположение и двигаться положенным курсом – вот и все.

И Джон движется. Он принимает участие в исследовательской экспедиции, потом становится морским офицером, капитаном, отправляется в полярные моря, совершает сухопутную экспедицию по северу Америки. Он пишет книгу и становится для падкой на сенсации публики «человеком, который ел свои сапоги». Это приносит Джону жуткую популярность. А медлительность остается при нем. В какой-то момент он с удовольствием замечает, что при определенном положении в обществе, она перестает считаться недостатком, а принимается за признак солидности и значительности. Мне не один раз в связи с Джоном вспоминалась фраза, не помню откуда: «Кто спешит, тот не готов». Джон Франклин никогда не спешил и успел гораздо больше многих торопыг. К концу книги я поняла, что мое отношение к медленным людям изменилось. Я постараюсь больше не сердиться, когда кто-то движется слишком медленно или очень долго обдумывает ответ на вопрос. Каждый имеет право на свой собственный ритм, и в этом мире есть место для любого подхода.

Рекомендую эту книгу и медленным, и быстрым! Первым она доставит удовольствие своей спокойной неспешностью, а вторым поможет сделать открытие, что не скорость – ключ к успеху, а умение понимать и принимать вещи такими, какие они есть. Главное – это навигация! Я с удовольствием почитала бы еще что-то у Стена Надольного, но, к сожалению, больше ничего не перевели. Надеюсь, пока. Медлительность – это же не полный отказ от движения.

Рецензия на книгу Стена Надольного "Открытие медлительности" - www.ostrel.ru