4.5 Гомерова Илиада

Название: ΟΜΗΡΟΥ ΙΛΙΑΣ, буквально — Гомерова Илиада.
На древнегреческом: Хомэрос — Гомер, Илиас — Илиада.
На новогреческом: Омирос — Гомер, Илиада — Илиада.

Как видите, общеупотребительное имя автора у нас из древнегреческого, а название мы позаимствовали из современного греческого языка.

Подготовка

В юности читала по диагонали (разумеется, в переводе Гнедича), осталось впечатление скучно-нудного нечто с чрезмерно высоким слогом. Не слишком хотелось браться за оригинал. Но — "врата в греческий язык", "без нее непонятно, откуда морфологически что взялось"...

Надо-надо.

"Илиада" написана на древнеаттическом диалекте, и читать ее реально трудно.

Несколько месяцев ушло на подготовку: массированное чтение на древнегреческом, разбор древнеаттического (гомеровского) диалекта и на ознакомление со статьями на около-илиадные темы.

Форма

Считаю, что адекватный перевод любой национальной стихотворной формы невозможен! У нас есть бледненький русский вариант гекзаметра, но оригинал оказался удивительным и до невозможного сложным. Вводные: древнее произношение (не только гласных и двугласных, как у нас считается, но и кучи согласных), два вида придыхания, три вида ударения, противопоставление кратких и долгих слогов (при этом долгий слог НЕ равен ударению). Рифмам — нет.

Немецкие ученые переложили на ноты звучание древнегреческих ударений.

А вот одна из греческих версий звучания в сопровождении музыки:

09:19

Однако ученые греки считают, что тоновый греческий бесследно исчез и мы не в состоянии понять, как именно это было. Ну и все согласны в том, что тогдашние жители Эллады были просто зациклены на красоте и мелодичности языка (и это дико усложняет морфологию), и что их произношение находилось на грани пения или даже прямо в него переходило. Гекзаметр пелся. Это песненная поэма.

Пробовала читать по немецкой версии ударений подряд — слишком сложно. Натурально съезжает крыша из-за обилия параллельных процессов.

Поэтому читала про себя, с наиболее комфортным произношением.

Сюжет

Мы отправимся вместе с завоевателем брать штурмом мирно живущих людей. Для такого дела, чтобы сочувствовать героям, нужно обоснование и оправдание. И оно дается в первых песнях, где литературные приемы заставляют нас сочувствовать захватчикам, максимально "очеловеченным", выставленным несчастными.

Если потереть эту старинную лампу, проступает худший вид исторического романа, где частные любовные линии и поведение сказочных персонажей влияют на ход событий.

Но! Построение сюжета безупречно и вызывает восхищение. Незаметно поддаешься приемам автора и идешь за ним. И если в переводе первые песни казались лишними, сейчас они все выглядели необходимыми и вписанными гармонично.

Чего нет в переводах

Прочтя первую песнь, не смогла удержаться: заглянула в переводы и сравнила с ними неожиданно эмоционально ярко звучащие отрывки оригинала.

Пример из первой песни, про Ахиллеса (где иногда запросто, по отчеству — Пелеич). Этот жестокий воин, который только что в ярости хватался за меч, смачно ругался, выдавал гневные тирады сложноподчиненными предложениями, теперь — с разбитым сердцем у воды со слезами, жалобно зовет мать. Она приходит и садится рядом с простыми словами: "Что плачешь, детка?" (Ти клайейс, тэкнон?)

Буквально та же самая фраза может принадлежать сегодня любой матери в Греции. Таково чудо преемственности этого древнего языка.

Накал чувств разряжается материнской лаской, срабатывает контраст. Это очень красиво! Но этого нет у переводчиков, потому что они почти не спускаются к обиходной речи, а остаются на высоком лексическом этаже с его пафосом:

Что ты, о сын мой, рыдаешь? (Гнедич)

Сын мой, что плачешь! (Минский)

Вересаев ближе всех:

Что ты, дитя мое, плачешь?

Я понимаю, что они корифеи в древнегреческом и им приходилось чем-то жертвовать, чтобы сохранить русский гекзаметр и придать атмосферу древности тексту, но все равно жаль... Именно через такие места Ахиллес становится для читателя близким.

Судите сами, насколько стирается экспрессия в переводе:

Вот просторечные выражения из Илиады, которые понятны любому греку и сейчас/ как переведено (чаще у Гнедича):

пьянь, кобелиная морда!/ винопийца, человек псообразный! Или: пьяница жалкий с глазами собаки!

эту заразу заткнул/ ругателя буйного обуздал велеречье

(Елена:) "я сука" или "выгляжу сукой"/ "недостойная я".

И даже обиходная речь, отдых от пафоса и ругани, нейтральный лексический этаж, в переводах приподнят:

заснули — сну предались;

иди в палатку — вниди под сень;

в тревоге летающая воробьиха — стенящая матерь.

И так на протяжении всего текста.

Поэтому оригинал чисто по-человечески понятнее и ближе, и, как ни странно, по смыслам созвучнее, потому что здесь есть место и красоте природы, и привычно-обиходному, и лиричному, и трогательному. Очень быстро чувствуешь родство с героями. Не пыжишься, не тянешь себя за волосы, чтобы "понять старину".

Переводческие удачи

В "Илиаде" наряду с древнеаттическим встречается лексика всех диалектов, поэтому раньше склонялась к мысли, что поэма все же народно-собирательная. Но теперь думаю, что это версия-обработка Гомера, ибо текст носит отпечаток его личности, особенно во всем, что касается боевых действий. Он восхищается войной, видит в ней нечто поэтическое и описывает на подъеме. А переводчики идут след в след.

К примеру, при виде выстроенного войска из-под трости поэта, словно из рога изобилия, льются метафоры: это и "птиц перелетных несчетные стаи", и "лебедей долговыйных (стада) вьются туда и сюда и плесканием крыл веселятся"... О вооруженных солдатах в боевом порядке он снова с упоением пишет: "(их) тьма, как листов на древах, как цветов на долинах весною..."

Полистала переводы. У всех отличное попадание в тех местах, где речь о военных действиях.

Язык

"Врата в греческую словесность"? Таки да.

Вариативные (старинные) окончания сначала сбивали, и первая песнь шла туговато. Потом более или менее подстроилась.

Рада, что перед чтением ознакомилась с великолепной статьей Соболевского "Гомеровский диалект". Пересказывать ее не буду. Но если кто соберется углубиться в древнегреческий оригинал — очень рекомендую.

Что удивило

Человеческая преемственность — те же слабости, тот же накал страстей.

Древнегреческий — он, как всегда, прекрасен, хотя в данном случае труден.

Чего я вообще не ожидала, открывая оригинал: местами это мощно, стильно, персонажи живые, литературно сделано так, что сопереживаешь, лексические стили разнообразны, речь каждого персонажа имеет отличия и работает на образ, волны и бездны чувств высоки и глубоки.

Что разочаровало

Для меня здесь всего оказалось чересчур.

И рыданий, и фэнтезийных эпизодов с неадекватными богами, и перепадов настроений, и подробностей. И даже лирических отступлений.

И конечно, войны и крови. Легко читать высокой церковнославянской лексикой о "прободении рама десного". Но в оригинальном тексте на странице может встретиться несколько раз "со всей силы копьем проткнул правое плечо" и т. д. Если у нас изменилась лексика частей тела, то у греков до сих пор те же слова. Поэтому иногда бывало уж слишком тяжко.

Что касается переводов, то Вересаев показался самым понятным и выразительным.

В общем, я попрыгала на радостях с криками "ура", когда дошла до конца.

Смотрите сами, читать или нет!

А я бы не посоветовала.