4

Как не крутись, без соблазна не обойтись. Всю эту книгу Бодрийяр стервятником кружит вокруг одного-единственного слова для того, чтобы дать ему определение от "А" до "Я". Так что всё это произведение — обширное определение термина. Правда, чтобы влиться в тему, надо бы ещё прочитать хотя бы "Дневник обольстителя" Кьеркегора, потому что этот "Дневник обольстителя" Бодрийяр использует в качестве подопытной крысы для препарирования понятия соблазна. И недаром. Не обессудьте, что дальше у меня очень несвязно идут мысли, прыгая с одного на другое. У меня ощущение, что Бодрийяр пишет примерно так же: пытается объять многое, поэтому страдает структура и логика повествования, он то возвращается, то пропускает большие куски, невольно проникаешься этим беличьем перескакиванием вокруг да около главной темы.

Итак, начнём плясать от самого начала печки. Понятие соблазна рассматривается Бодрийяром предельно широко, в рамках игровой, ритуальной и знаковой культуры, как психологическое, социологическое и любое какое только может быть -логическое явление.

"Но соблазн никогда не вписывается в природный или энергетический строй — он всегда относится к строю искусственности, строю знака и ритуала". И это очень важно. Соблазн сам по себе кажется ненатуральным, возникающим только в игре. И тут понятие соблазна близко к понятию искушения, неважно какого — сексуального, интеллектуального, психологического или, может быть, искушения пончиком. Впрочем, "соблазн — это всегда соблазн зла. Или мира. Мирской искус". Соблазняют, по большей части, вещами запретными, а потому злыми, если смотреть широко.

Книжечка писалась довольно давно, поэтому автор делает прогноз, во что выльется сексуальная революция. Вариантов развития он видит 3: схлопнется в никуда, видоизменится в мягкую эротизацию или... Вообще ничего не произойдёт.

Соблазн тесно связан с вопросами пола. Что интересно, основным источником соблазна Бодрийяр считает всё-таки женщин, что немудрено, но при этом подробно рассматривает именно "Дневник обольстителя", где соблазнителем, как мы помним (если помним), был мужчина. Бодрийяр утверждает, что соблазн из бессознательного возникнуть не может. Красивая девушка может быть приятной сама по себе, но соблазнительной она становится только тогда, когда сознательно начинает игру. Игра эта построена на символах, недомолвках, ритуалах, жестах... Постмодернизм в восторге танцует и бьёт копытом. При этом рассматривать соблазн в качестве только физиологической штуки было бы крайне глупо — даже страшненькая мамзель может прокачать умение играть и стать соблазнительной особой, физическое обладание тут, скорее, побочный фактор. "Соблазн всегда особенней и возвышенней секса, и превыше всего мы ценим именно соблазн". Женщинам соблазнять проще, так как поверхностное и глубинное у них (по Бодрийяру) слито воедино и практически неотличимо одно от другого.

Немало Бодрийяр говорит про травести, которые соблазн возвели в искусство, пусть и весьма специфическое на взгляд обывателя. Причина появления травести, как считает автор, вовсе не би- или гомосексуальность, а поклонение игровой культуре, как таковой. Игра проводится знаками, вот травести эти знаки и меняют на своей шкуре.

Порадовала мысль об ограничениях, которые могут навесить на тебя даже ярлыки "свободолюбца". Далеко не всегда это правда, но иногда всё-таки встречается, что навесив на себя ярлык, например, бисексуала, человек автоматически подписывается под определением "возбуждается на вообще всех-всех-всех".

Интересное свойство женственности, которым играют травести, — постоянная доступность. Этот пример Бодрийяр рассматривает и на примере порно, в котором женщина, словно пионер, готова всегда и везде. Вообще, порно по Бодрийяру — штука увлекательная. Это гиперреальность, гротеск, доведение до крайностей телесных явлений и даже избыточность реальности. Видео с голыми бабами даёт вам больше, чем настоящая реальность (и попробуй докажи потом, что ты не можешь закинуть ноги за голову или двадцать минут стоять вверх ногами, похотливо улыбаясь и постанывая). И это всё легко объяснимо — сама по себе нагота скучна, без соблазна она — ничто. Наготу делает соблазнительной игра, а в порно никакой игры нет, вот и приходится привлекать зрителя, как получится. Порно довольно сильно подпортило умы современности Бодрийяра, да и современные нам тоже. Сексуальность вплоть до порноэротизма стала банальной и привычной. Сексуальность и тело стали восприниматься как капитал, которым можно распорядиться выгодно или не очень. Соблазн и ритуал обольщения нивелируется... Ну, представьте ситуацию, что вам предложил заняться сексом незнакомый человек — чисто, сухо и по-деловому. Если у вас нет страшного недотрахитоза, когда любая плоть манит, то вряд ли у вас после такого делового предложения возникнет желание.

Источник соблазна и сексуальной власти кроется в умении определить правила игры в сексуальное обольщение. Если ты их просёк и можешь манипулировать объектом обольщения, то ты король. Всё это очень близко к культуре симулякров и постмодернизма, не правда ли? Получается, что именно этим и ценна постмодернистская литература — умением водить читателя за нос, соблазн работает по такому же принципу. Как говорит Бодрийяр "Все Папы знают, что бога нет".

Что самое интересное, соблазняемый объект почти всегда вступает в игру так же осознанно. Очарование соблазна кроется в обманке, зеркале, искаженной карнавальной реальности. Соблазняемый отказывается от скучной реальности и жаждет реальности приукрашенной. Соблазн опирается на тайну, на неизведанное. Опять же, вспоминаем "Дневник обольстителя", как только тайна исчезает, главный герой бросает всю игру, как засохший букетик.

Вызов не тождественен соблазну и искушению. Вызов строится на силе, тут два игрока соревнуются в том, кто ловчей, сильней, милей и т.д. Соблазн строится на слабости, искушают именно ей, видимостью податливости. Появляется эффект исчезновения, мерцания.

Цели соблазнения, на самом деле, не существует. Фиктивная цель — сам факт соблазнения, но по правде соблазнителя больше интересует сам процесс. Отсюда очень много значения придаётся примитивным физическим факторам. В культуре возникают "павлиньи" методы привлечения и соблазна: тату, декоративная косметика и раскраска, модная одежда. Звёзды для простых смертных очень притягательны, ведь они целиком представляют собой символ.

В игре соблазна мужчина обычно играет незавидную пассивную роль. Он либо подчиняется игре, либо сопротивляется, но сам по себе — фактор второстепенный. Но некоторые очень боятся быть соблазнёнными, поэтому готовы на всё, чтобы не допустить торжества соблазнительницы. Например, идти в контратаку. Поэтому соблазнительные мужчины по Бодрийяру в большинстве случаев поступают так не по желанию игры или велению сердца, а чтобы напасть первым и оградить себя от чужой власти.

Очень любопытен контекст игры в соблазн в рамках общечеловеческого морального закона. Игра в соблазн тоже не хаотична, она ведётся по определённым правилам, но как только ты выберешь эти правила, необходимость общего закона отпадает.

Впрочем, может показаться, что Бодрийяр (и я в своём отзыве) говорят только о сексе. Вовсе нет. Соблазн очень хорошо изучили, например, СМИ и рекламщики. И тоже на нём играют, увы.

Бодрийяр — автор специфичный, хаотичный, но... Толковый? К концу его книги даже при отсутствии внятной структуры всё равно всё разложится по полочкам, только, скорее, на уровне подсознания. А это ведь главное — понять.