5

В свою небольшую работу, великий французский социолог и антрополог, наш современник, Клод Леви-Стросс, смог вместить очень ёмкие и понятные размышления о роли рас и наций в становлении современной цивилизации и праве некоторых из них на превосходство в этом вопросе.
Основным постулатом, на котором построено всё следующее изложение, служит то, что ни в один из периодов времени не существовало таких наций и народностей, которые, с исторической точки зрения, могут называться "варварскими" или "дикими". Так для греков, все "не греки" были "варварами", для европейцев - китайцы и индусы, культура же европейцев вызывала недоумение у японцев и арабов. Если обратиться к истории, то все знают об индустриальной революции, но мало кто вспоминает о скачке времён неолита, который дал Миру земледелие, животноводство, гончарное ремесло и ткачество, которыми люди пользуются вот уже десятки тысяч лет. Важно ли для кого-нибудь из исследователей, на сколько раньше или позже в каждом из регионов Земли зародились эти виды жизнедеятельности, ищет ли кто-нибудь первенство среди народов по этой причине? Заслуга не в том, кто придумал, а в том, до какой степени отдельная культура способна, сначала, аккумулировать достижения, а потом их распространять, уже в улучшенном виде. В этом и только в этом, может быть достоинство, к примеру, Запада в последние два столетия. Да и то, надо учитывать, что:

... девятью десятыми наших богатств мы обязаны очень далёким предкам... Ведь земледелию, появляющемуся в недавнюю фазу, соответствует 2% продолжительности всего периода, металлургии - 0,7%, алфавиту - 0,35%, физике Галилея - 0,035% и дарвинизму - 0,009%. Научная и индустриальная революция Запада целиком вписывается в период, равный примерно половине одной тысячной всей жизни человечества. Итак, можно бы поостеречься перед тем, как утверждать, что ее предназначение - полностью изменить смысл человеческой жизни.

Помимо прочего, любой, кто претендует на роль флагмана прогресса, должен помнить, что он (прогресс) есть первопричина развития эксплуатации человека человеком. Неолит породил рабство, индустриализация - пролетариат и колонизацию. И так ли уж почётно считаться первым?

Так что же лучше для дальнейшего развития человечества - единая мировая монокультура или сосуществование множества самобытных культур? Ответ, как всегда, посередине - коалиция культур, действующих в интересах прогресса и совместно устраняющих из него негативные черты. Ничего не напоминает? Евросоюз, например?
Но всегда надо помнить, что:

...позиция каждой эпохи, каждой культуры, вовлеченной в эту систему, и формирующаяся у нее ориентация таковы, что лишь один из двух упомянутых процессов представляется ей имеющим смысл, а второй кажется его отрицанием. Но утверждение - к которому, возможно, у кого-то есть склонность, - что человечество разрушается в то самое время, как происходит его созидание, происходило бы все же от неполноты картины. Ибо в двух планах, на двух уровнях мы имеем дело с двумя различными способами самосозидания.

Финальные абзацы столь великолепно резюмируют всё содержание работы, что я оставлю их здесь целиком для памяти и дальнейшего использования:

Цитата:

Как бы там ни было, трудно представить себе непротиворечивым процесс, резюмируемый следующим образом: для прогресса требуется, чтобы люди сотрудничали; по ходу этого сотрудничества они видят, как постепенно происходит стирание качественного различия их вкладов, хотя именно первоначальное разнообразие в этом отношении делало сотрудничество плодотворным и необходимым.
Но даже если это противоречие неразрешимо, священный долг человечества - сохранить оба термина равно присутствующими в сознании, никогда не потерять из виду один в пользу лишь другого. И необходимо, конечно же, уберечься от слепого партикуляризма, предоставляющего, в тенденции, привилегию человеческого какой-либо одной расе, культуре или обществу; но также и никогда не надо забывать, что никакая частица человечества не располагает формулами, применимыми ко всему в целом, и что человечество, сплавленное одним-единственным образом жизни, немыслимо, ведь это будет окостеневшее человечество.

В этом отношении перед международными институтами стоит огромная задача, им нести тяжелое бремя ответственности. Это сложнее, чем можно себе представить. Ибо у международных институтов двоякая миссия; она состоит, в одной части, в ликвидации, а в другой - в пробуждении. Сперва они должны помочь человечеству, сделав, насколько это возможно, безболезненным и безопасным устранение отмерших различий - не имеющих ценности остатков прежних форм сотрудничества, присутствие которых в состоянии гниения постоянно создает риск инфицирования международной корпорации. Они должны устранить лишнее, ампутировав в случае необходимости, и облегчить рождение других форм адаптации.
Но в то же время международные институты должны проявлять страстную бдительность: ведь чтобы этим новым формам обладать такой же функциональной ценностью, какая была у предшествующих, они не могут воспроизводить их или замышляться по той же модели, не будучи сведены ко все более нелепым и в конечном счете немощным решениям. Наоборот, необходимо знать, что человечество богато непредвиденными возможностями, каждая из которых, возникнув, изумит людей; что прогресс не делается по удобному образу "улучшенного подобия" (когда ищем для себя ленивого отдыха), но всегда полон приключений, разрывов и возмущений. Человечество постоянно борется с двумя противоположно направленными процессами, один из которых имеет тенденцию к учреждению унификации, тогда как другой нацелен на удержание и восстановление диверсификации. Позиция каждой эпохи, каждой культуры, вовлеченной в эту систему, и формирующаяся у нее ориентация таковы, что лишь один из двух упомянутых процессов представляется ей имеющим смысл, а второй кажется его отрицанием. Но утверждение - к которому, возможно, у кого-то есть склонность, - что человечество разрушается в то самое время, как происходит его созидание, происходило бы все же от неполноты картины. Ибо в двух планах, на двух уровнях мы имеем дело с двумя различными способами самосозидания.

Необходимость сохранить разнообразие культур в мире, которому угрожают монотонность и униформность, конечно, не оставлена вниманием международных институтов. Они также понимают, что для достижения этой цели будет недостаточным лелеять локальные традиции и предоставить отсрочку минувшему. Надо спасти факт разнообразия, а не историческое содержание, придаваемое ему каждой эпохой (ведь никакая из них не может увековечить его вне своих пределов). Надо прислушаться к тому, как поднимаются хлеба, поощрить сокровенные потенциалы, пробудить всяческую склонность, хранимую историей в резерве, к тому, чтобы жить сообща. Необходима также готовность встретить без удивления, отвращения и возмущения то, что все эти новые социальные формы выражения не обойдутся без того, что окажется неупотребимым. Толерантность не является созерцательной позицией, раздачей индульгенций тому, что было, и тому, что есть. Это динамическая установка, она состоит в предвидении, понимании и продвижении того, что желает быть. Разнообразие человеческих культур - позади, вокруг и впереди нас. Единственное, чего мы могли бы пожелать в адрес этого разнообразия (созидающего для каждого индивида соответствующие обязанности), - чтобы оно реализовывалось в таких формах, каждая из которых была бы вкладом, способствующим наибольшей щедрости других.