2 Человек ведомый, или Разность людей

Есть противоположности, которые притягиваются, - они дополняют недостающее друг в друге. А есть различные в ключевых моментах, что не дает им даже зачастую заметить один второго, не то что сойтись. Воннегут умен, метафоричен, закладывающ глубоко идею - все как я люблю, но делающий это совершенно не так, как я ожидаю, будто вразрез с моими представлениями, наоборот... И мы с ним потому не находим "общего языка". Разные очень, по-разному иные, имеющие совершенно разное структурирование мышления - будто физику рассказываю о многообразии реакций психики на травму, а он мне твердит, что E=mc², или как в поговорке про Фому и Ерему наша мысленная беседа проходит (рис. иллюстрирует).

Заложенные в эту историю идеи об обществе, исполняющем Божью волю, но при этом не ведающем, что творит, т.е. не имеющем контроля и не несущем ответственности (Боконон), зато буквально поклоняющемся "идолу" (вампитер); об извечной проблеме, когда человек - родитель, но совершенно не заинтересован в этом, а упивается собственными исследованиями мира (семья Хонникер); об опасности науки (лед-девять, замораживающий все на своем пути); о глупости человеческой, что проявляется в ведомом беге за "мессией" (финал произведения), а также бессмысленности надежд (та самая книга в итоге утверждает "сплошная фома (ложь) / ответ - нет"), что выражается в одном-единственном риторическом вопросе

Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?

- значимы, мощны, велики в простоте своей. Но манера их передачи, избранная Воннегутом - не рационально и сознательно, а потому, скорее, что он находился в определенном потоке - для меня смерти подобна, просто мучаюсь, выковыривая зерна и крупицы нужной мысли в общем хаосе наслоения фантазий...

Зато, по крайней мере, я теперь, после уже двух прочитанных историй автора с, как вышло, одинаковой низкой оценкой, поняла, что Курт Воннегут - точно не мой писатель в своем стиле передачи размышлений, - и с чистой совестью удалила все, что было из его творений в читательских планах на будущее.