5

Примерно полчаса назад широкоплечий взрослый мужчина среднего роста, плотной комплекции и с бородой, стоял в молочном отделе Пятёрочки и с большим трудом сдержал слёзы светлой печали и радостной грусти. Ему подумалось о чём-то большом, очень важном и основополагающем. Прожитая жизнь со всеми её противоречиями и неоднозначностями, прозябаниями и эскаладами, победами и поражениями за миг пролетела перед глазами - была взвешена и признана такой, какая есть. Мужчине подумалось, что впереди будет ещё примерно столько же. Наверное, это тоже будет время, которое будет трудно с уверенностью привести к общему знаменателю, но этот знаменатель, ясный и светлый путь, мужчина увидел и понял куда и как надо двигаться, чтобы достойно преодолеть любые перипетии. Нет, на мужчину не снизошло откровение свыше — этот путь не стал для него новостью. Похожее чувство он уже дважды испытывал в жизни — сначала это произошло в двенадцать лет, а второй раз - в двадцать шесть. И вот случился третий раз в тридцать четыре — только что голос Сергея Кирсанова закончил читать «Возвращение короля», последнюю часть трилогии Толкиена «Властелин Колец». Тронутым мужчиной был я.

Причём тронулся я давно. Нет, я не ошалевший ролевик с длинными волосами и залысиной, который в смешном халате, с перегаром и с гитарой в пригородной электричке едет. Просто с детства я очень любил творчество Толкиена — требовал, чтобы мне читали «Хоббита» и этим чтением заслушивался. Первой самостоятельно прочитанной фразой у меня было: «Они вошли в лес» (восьмая глава «Пауки и мухи»). В двенадцать лет я прочитал «ВК», а после «Сильмариллион». Тогда это мною было воспринято как очень интересные и увлекательные истории, легенды, сказки, от которых веяло чарующей силой и правдой - о глубокой мифологической подоплёке я тогда не знал. Но в те годы у меня возник ряд вопросов. Например, чем так страшны назгулы, которые всего-то сеют вокруг себя ужас и уныние? Почему отряд Хранителей был таким разношёрстным и чуть не наполовину состоял из забавных коротышек? Зачем нельзя было отправить роту отборных эльфийских лучников, гондорских бойцов и гномьих рубак? И чего бы сразу не стартовать до Ородруина на орлах-то, ёлки-палки?
На эти вопросы я для себя ответил, когда прочитал книгу на третьем десятке.
Примерно тогда же я узнал, что Джона Рональда Руэла безо всякой натяжки можно отнести к писателям «потерянного поколения» наряду с Хемингуэем, Фицждеральдом, Ремарком, Олдингтоном. Но Толкиен не бегал с ружьём вокруг Танганьики, не крутил мучительных романов с актрисами и манекенщицами, он не был разбитой тарелкой и его герой не умер. Наверное, потому, что Толкиен был писателем не в первую очередь. В первую очередь он был профессором и переводчиком. Свои книг он писал не ради хлеба насущного, он писал их для души. И тогда же я выяснил, что текст «ВК» - это верхушка айсберга, основанием которому служит могучий фундамент из мифологии, морали и религии. Тогда я был покорён величием идеи и был рад, что стимул моему жизнелюбию дали эти книги.
Теперь же, земную жизнь пройдя до половины, я не перестаю восторгаться трилогией (которая на самом деле не трилогия). Я с радостью нахожу то, чего не замечал раньше, поражаюсь хитросплетениям сюжета и улыбаюсь тому доброму психологизму, который был не в силах был разглядеть раньше, но который был той искрой, которая с детства грела мою душу. И эта книга даёт силу и надежду, как фиал Галадриэль в беспросветной горгоротской мгле.

«Всем очень нужны будут твои руки и умная голова. Ты, конечно, станешь Бургомистром, будешь носить это звание так долго, как захочешь, и прослывешь самым лучшим садовником в истории Хоббитшира, почитывая Красную Книгу и поддерживая в хоббитах воспоминание о прошлой Эпохе, чтобы они не забывали о Великой Опасности и еще больше любили свою землю. Видишь, тебе предстоит столько работы и столько счастья, сколько возможно получить в Средиземье, пока продолжается твоя Глава в Красной Книге».

Другой мудрый мужчина высказал эту мысль несколько короче:

«Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть.»

В некоторых странах считается, что нерушима клятва, данная на Библии. Я бы давал присягу на «Властелине колец».