4.5 Веселей, реябта, выпало нам…

Все познается в сравнении... Свою предыдущую рецензию я начала ровно такими же словами. После книг, подобных этой, отчетливо понимаешь, почему Лукьяненко — хоть и качественная, но все-таки попса: заигрывающая с читателем, нацеленная на коммерческий успех, с популярным запоминающимся мотивом, в нужные моменты извлекающая из тебя нужные эмоции. «Хобо» Жарковского не таков: он не пытается подстроиться под читателя – он ведет читателя за собой. Поначалу даже может показаться, что автор над нами издевается, но нет – он нас проверяет. Ему не нужны все – ему нужны свои. Тут почти как с «Именем розы»: пройдешь первое испытание – и книга пустит тебя дальше. У Жарковского первое испытание – лингвистическое. Язык – это живой, изменяющийся организм. Современники Пушкина вряд ли в полной мере поняли бы, о чем говорит нынешняя молодежь, а нам наверняка пришлось бы прилагать усилия, чтобы разобраться в филологических тонкостях XXIII-го века. Жарковский предлагает читателю невероятный опыт – погрузиться в атмосферу будущего не только с помощью классических литературных приемов, но и благодаря «эволюционировавшему» языку. Причем автор не ограничился одной только лексикой: создание неологизмов – самый очевидный путь изменения языка. Он с фантазией подошел к грамматике (спорим, вы думали, что у меня в заголовке опечатка?) и знатно поиздевался над синтаксисом, но поверьте старому лингвисту – в пределах реально существующих законов языкознания. И эксперименты на этом не заканчиваются.

02:27

ВИА «Пламя» - Строим БАМ

В глубоком космосе, за 191 парсек от Земли, космачи тянут Трассу. Уже сто лет тянут. Куда? Зачем? Самоотверженные, неунывающие работяги лишних вопросов не задают. Родина (читай - император) сказала «надо», космач ответил «есть». И впахиваются они, не щадя живота своего, считая каждую единицу скудного финансирования, которое уже успели раздербанить по пути от Земли (шутка ли – почти 200 парсек). И все они – большая дружная семья (а куда ты денешься с подводной лодки), и один суицид в месяц – это очень хорошо, это победа. А на досуге можно почитать запрещенные книги и послушать запрещенную музыку или надраться малины с товарищами и от души поколбить эченных землян, которые устроили тут, понимаешь… И вот неспешный производственный роман постепенно приобретает черты антиутопии, где космачи-клоны – всего-то расходный материал, существа второго сорта, которых земляне с трудом отличают друг от друга. Динамика нарастает, интрига закручивается, и начинается такой галоп! Мистика, философия, хоррор, боевичок, Лем, «Звездные войны», Стругацкие, игры разума с пространством и временем, мама, где я? вообщеничегонепонятно, но УЖАСНО интересно.

02:41

John Lee Hooker - Boom Boom

Это книга-эксперимент, книга-квест. Ей никогда не стать бестселлером. Ее нельзя советовать, нельзя однозначно определять жанровый подвид и пытаться впихнуть в какие-то рамки. Для того чтобы полностью понять и осмыслить этот мета-интер-супертекст, нужен мощнейший интеллектуальный и культурологический бэкграунд (и это вообще не про меня: местами я ощущала себя наитупейшим человеком во Вселенной). Тот читатель, кому повезет продраться сквозь все дебри и преодолеть все ловушки и чей мозг в результате не потечет из глаз и ушей, как у сли, сможет сам для себя определить и жанровую классификацию, и глубину смысла, и степень своего офигевания от прочитанного. Для меня это, скорее, роман-взросление. Все-таки большую часть времени мы смотрим на все происходящее глазами молодого пилота Марка Байно, и именно его устаканенная и запрограммированная жизнь (или не-жизнь) совершает немыслимый поворот, и случайная (а может, предопределенная) встреча наделяет его немыслимой властью. Как он ею распорядится, мы можем только предполагать.

И получим ли мы ответ хотя бы на этот вопрос – это еще больший вопрос. Так как обещанного продолжения читатели ждут ну никак не три года, а намного-намного дольше. И как раз из-за этой неопределенности и вытекающей из нее собственной вредности я не смогла поставить книге наивысшую оценку.

Еще я обязательно должна сказать о музыке. О Большой Музыке, как называет ее Марк Байно. Каждую часть книги предваряет немаленький список аудиофайлов, под которые он печатал свои записки «будущему себе». Что-то в таком роде:

subject: продолжение
current music: Delalande: "Discours Sur Les Ombers"; "Dead
Diamonds Of Blues: All Stevie Ray Voughan"; "Dead Diamonds
Of Blues: All Buddy Guy"; "Forum-2015"; Bach: "Greatest Hits";
Marcus Pusher: "Magnum Opus N 145278/19 Fa Minor"; "Dead Diamonds Of Blues: All Papa
Saint"; Игор Романов: "Gibson SG"; John Lee Hooker: "Ultimate
Collection 2020"; Lenka Kolhia: "Concept off Olympia"; MS2DO
Elena Starilova: "Venom"
audio-txt: (")

В этом списке смешались реально существующие и фейковые исполнители, музыка прошлого, будущего и, как знать, возможно, музыка альтернативной реальности. Если игнорировать всё несуществующее или еще не сбывшееся, все равно получается крышесносная смесь рока, джаза и классики. А некоторые вещи настолько идеально перекликаются с текстом, что художественное восприятие переходит на какой-то совершенно новый, объемный, синтетический уровень. Например, Джон Ли Хукер помогал рассказывать историю ханы и ее членов, а Лакримоза Моцарта усиливала трагические моменты, отразив всю невыносимую боль Марка и наступившую за ней пустоту.

03:08

В. А. Моцарт - Реквием. Лакримоза

Дополнительный контент: книжная полка, кинозал, плейлист, музей космаческой славы и пикник на обочине

Послевкусие. Я впервые попробовала оливки, когда мне было лет 20. В моем представлении у них должен был быть совсем не такой вкус. «Хобо» - как мои первые оливки: не такой, но все равно очень прикольный.

Послемыслие. Я начала с того, что сравнила Лукьяненко с попсой. Ну а что же такое Жарковский в таком случае? Наверное, экспериментальная рок-опера. Космическая рок-опера.