5 Какие свои, где свои, вот штука в чем?

«— Ну почему, Карев, когда хорошо — хочется куда-нибудь бежать, дальше, дальше? Почему? Это всегда так?»

С этой книгой связана интересная история.
Почему-то я решила, что мне посоветовали Братья и сестры Фёдора Абрамова. И начала слушать её (интересная, кстати, начитка, но старая). Даже не знаю, почему полезла в заявку (скорее всего перепроверить сроки), и вдруг с удивлением обнаружила, что слушаю не ту книгу.
Об этой, кстати, я ничего не слышала, или не помню. А зря.
Удивительный роман, немного тягучий, неспешный, с красивым слогом. А начинается он с… конца. Возможно не всем это понравится, ведь получается, что спойлеры сплошные. Лично я спойлеров не люблю, но тут вроде бы всё органично, автор умело расставил акценты.

Три брата, три судьбы. Они такие разные, что с трудом верится, что родные. И им выпало жить, как говорится, на сломе времени. Революция. Гражданская война. Первые годы новой власти. Тяжёлые, не простые годы. Брат против брата. Сын против отца. Отец против сына.
Уральский казак Василий Леонтьевич Карев вырастил три сына. Но ни одному из них не судилось продолжить дело отца. Матвей стал доктором, Никита композитором, Ростислав… Да, Ростислав был казаком, да только большевиком. Нет, не о такой славе для сыновей мечтал Василий Леонтьевич. Да только судьба не спрашивает.
Судьба никого не спрашивает. И однажды удивляешься, что несмотря на воспитание и любовь к родителю, ты не мыслишь так, как он. Что его идеи стары, а ты нацелен на лучшее будущее, хотя и не совсем чётко понимаешь какое. А потом смотришь сквозь дуло револьвера на родного брата, потому что не видел его четыре года. Четыре долгих года ты воевал с немцами, в то время как брат писал свою симфонию в Дрездене. Как же сложно всё!
«— Постой, постой! Ах, черт! Да ты что, ничего не понимаешь, что ли? Какие свои, где свои, вот штука в чем? Что ты там делал, у немцев?
Никита не сразу ответил, в удивлении поднял плечи и пристально вгляделся в брата.
— Как — что делал? — тихо переспросил он. — Ты должен знать, что я делаю.
Он опять немного помолчал и добавил, точно в обиде:
— Я по-прежнему занимаюсь музыкой, писал симфонию…
— Писал симфонию? — простодушно воскликнул Ростислав. — Всю войну, четыре года? И больше ничего?
— Если хочешь — больше ничего, — отозвался Никита.
На мгновение в его голосе прозвучала заносчивая досада, но он почти тотчас же снисходительно и мягко улыбнулся:
— Если не считать, что я мучился, падал духом и поднимался, что я смотрел и слушал.»

Оказывается, теперь у каждого свои идеалы, и каждый понимает жизнь со своей колокольни. Кто-то жаждет крови, кто-то лечит раны, а кому-то просто нужна родина: «Я пришел на родину и не нашел родины. А я хочу найти ее, потому что без нее нельзя жить, понял? Мне нечем себя наполнить без родины.»
И так жалко после этих слов Никиту, такой болью они отзываются, потому что понимаешь, что он уже потерял то, что ищет. Родину то он найдёт, но той, которой она была до войны, - никогда.

Этот роман, словно дань эпохе, которая ушла безвозвратно. Ушла, искалечив и осиротив тысячи семей. Переход к неведомому всегда тяжел и опасен. Ломать старое так легко. Гораздо тяжелее строить новое. Получится ли? Получилось?

А/Ф/М
7/7