4

Вроде как культовая космоопера, которую собираюсь прочитать уже лет семь как, с момента издания адекватного перевода.
С Рейнольдсом знаком только по его малой прозе, весьма качественной. Ожидания от прочтения были самые высокие.
К прочтению же меня подтолкнуло моё литературное бинго. В каждом своём цикле чтения, состоящего из пары десятков книг, я стараюсь читать выдающиеся по каким-либо параметрам книги. И роман Рейнольдса попал в две обычно пересекающиеся категории: "много голосов" и "много рецензий" на фантлабе. Одним романом сразу минимум две ячейки закрою.

Начало неспешное, но читается легко.
Три линии: наследственный глава экспедиции на планете Ресургем в системе Дельта Павлина проводит раскопки погибшей цивилизации птицелюдей; один из членов немногочесленного экипажа гигантского корабля решает возникающие на борту судна проблемы; женщина-убийца из Города Бездны участвует в смертельной игре-охоте.
Везде разруха. Экспедиция довольствуется остатками техники, постепенно выходящей из строя; гигантский корабль разрушен чуть менее, чем полностью: Город Бездны тоже знавал лучшие времена.
Постепенно, крайне неспешно, судьбы героев начинают стягиваться в один узел.

В мире романа человечество разделилось на касты. Появились ультра, они же химерики — субкультура людей, проапгрейдивших своё тело и проводящих всю свою жизнь на космических кораблях-субсветовиках. Человеческая цивилизация живёт в окружении практически непознаваемых инопланетных рас: жонглёры образами — водоросли-компьютеры, занимающие целые океанические планеты; затворники — хранители древних технологий, живущие за непроницаемой завесой Пространства Откровения из изменённого пространства-времени; артефакты неизвестных цивилизаций.

Глубже всех прописан Сильвест, археолог и политик с Ресургема. Конфликт с отцом, взлёты и падения в политике, увлечение раскопками амарантийцев. Ассасинша Хоури выглядит щепкой в бурном море — кто-то постоянно решает её судьбу. Интересы звездолётчицы Вольевы, заговорщицы и социопатки, дольше всего остаются скрытыми.
И все постоянно говорят о некоем Похитителе Солнц.

Очень странная, временами диссонирующая Вселенная. На дворе (всего лишь) 26-й век.

"— Как давно мы побывали на борту "Ностальгии по бесконечности"?
— Около ста тридцати лет назад. И куда меньше времени прошло для них — два-три десятилетия."

Человечество не умеет путешествовать быстрее скорости света. Однако заселено много звёздных систем. Основное действие происходит, правда, не так далеко от Земли, в системе Дельта Павлина — всего двадцать световых от Солнца. Ограничение на скорость перемещения накладывает отпечаток на всё — перелёты тянутся годами и десятилетиями, колонии без регулярного посещения кораблями влачат вполне фронтирное существование — кто-то потихоньку развивается, а кто-то приходит в упадок. Я к тому, что за пятьсот лет с такими скоростями сообщения мир бы очень несильно отличался от нашего. Разумные записи личностей, люди-киборги, килотонные бомбы из антиматерии величиной со спичечную головку, саморемонтирующиеся корабли и здания выглядят органично, а вот, допустим, мощь боевого скафандра кажется пришедшей из далёкого будущего. Также неуместно смотрится обыденное существование оружия, способного уничтожать планеты. Мир, очевидно, был бы совсем другим.
Ещё парадокс: ультра — наиболее развитая подраса людей, хотя как раз они большую часть времени проводят в криосне во время перелётов. У планет больше шансов и ресурсов на развитие технологий за тот же промежуток объективного времени. Но нет.
Я понимаю, дебютный роман, но мне давно так не резала глаз внутренняя нелогичность мира. Остальные авторы космооперы как-то тщательнее подходят к мироустройству и адекватности технологий друг другу.

Теперь бегло по тезисам, кочующим из отзыва в отзыв.

Масштабность. Вещь не только не масштабная, а скорее наоборот, камерная. Если первая треть книги балует нас планетными локациями, то две трети книги происходят на борту одного, хоть и гигантского, корабля. Главных героев трое, и, опять-таки, половину этого времени они проводят вместе, поэтому особой полифонии не получается.

Многословность. Есть такое, совсем немного. Событий происходит много, ощущения, что автор льёт воду, не возникает.

Космоопера? Скорее твёрдая космическая НФ.

Киберпанк? Половина персонажей виртуальна, представляет слепки личностей и существует только на картах памяти, в имплантах, мозгах других людей или в инфосистемах корабля; многие напряжённые моменты происходят там же, а не в физической реальности. С учётом этого, можно утверждать, что "Пространство Откровения" имеет некоторое отношение к посткиберпанку.

Дебютность. Не знаю, как многие читатели не смогли разглядеть лоскутность данной книги. Полтома кажется, что перед нами рассказы, наскоро переработанные и кое-как сшитые в одно полотно. Соглашусь с мнением, что Рейнольдс, скорее всего, писал по наитию. Возможно, знал, к чему всё придёт, но вот какими путями — представлял слабо.

"Хвосты" и завершённость линий. У него почти получилось. Внимательный читатель всё равно найдёт пару-тройку оборванных нитей, но это не критично. Финал полуоткрытый.

Финал. Вот тут Рейнольдс смог меня приятно удивить. Ярко и максимально научно. Последние главы читал с удовольствием и большим интересом. Столкновение с Непознаваемым в духе лучших традиций мировой фантастики. Похожее ощущение чуждости создавали Кларк, ранний Головачёв или Бэнкс в "Эксцессии".

По хардкорности и научности чуть не дотягивает до ЛС Уоттса, по приключениям — до "Экспансии" Кори, по фантастичности и необычности мира — до "Культуры" Бэнкса.
Ближе всего "Пространство Откровения" к "Дисфункции реальности" Гамильтона. Это просто близнецы какие-то! Написаны почти в одно время; повествуют о будущем, отстоящим от нашего времени на 500-600 лет; разделение по фракциям; пристрастие авторов к гигантским объёмам текста! Даже прочитал Гамильтона я ровно год назад, день в день.

Достойный роман, начало главного Мира автора. Впечатления, возможно, немного смазаны из-за эффекта завышенных ожиданий. Продолжение читать буду, но не в ближайшее время.
8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

"Ностальгия по бесконечности" несется через космос на скорости, близкой к световой.