4 «Матрица» наизнанку

«Аномалия» — многослойное блюдо, одновременно простое и сложное, как изощрённый продукт молекулярной кухни. Роман удовлетворяет вкусам настолько различным, что они редко совмещаются в одной голове и под одной обложкой. Возможно, появлению этого деликатеса способствовала аномалия в своём роде: в авторе соединились математическое образование и отточенный за долгие годы литературный талант.

На поверхностном уровне читателю гарантирована бодрящая доза азарта от захватывающего сюжета. Саспенс нагнетается реалистичным описанием последствий фантастического происшествия. Кроме чисто рефлекторного напряжения в ожидании развязки, неизбежно испытываешь сложную гамму чувств от наблюдения за дюжиной «реальных» персонажей, очутившихся в сверхъестественной коллизии.

Однако за один лихо закрученный сюжет Гонкуров не присуждают.

Под слоем частных драм и трагикомедий обнаруживается интеллектуальный концентрат, включающий: наукообразную философскую спекуляцию (жизнь как компьютерная симуляция), критику религий (на роль экстремиста автор осмотрительно назначает не французского исламиста, а христианского ортодокса из США), политический памфлет (кажется, пнуть Трампа — святая обязанность каждого либерала), укоризненный взгляд на Китай, скорбь о судьбах геев в африканских странах, убеждённый эко-фатализм, сентенции о свободе воли, любви и времени.

Хммм... Предыдущий абзац вышел каким-то издевательским. Так не задумывалось, но пусть так остаётся. Есть в этом что-то сродни неподконтрольности, о которой и пишет Ле Теллье — неподконтрольности готовой в любое мгновение ворваться и в сердцевину индивидуального существования, и в жизнь всего человеческого сообщества.

Наконец нельзя обойти вниманием ещё один особый пласт для эстетов — тему литературного творчества. Разрабатывая её, Ле Теллье превращает коммуникацию читателя с текстом в хитроумную игру во фракталы. (Приём, использованный в финале, — гениален.) Фокус в том, что автор не просто излагает замысловатую теорию, а как бы делает тебя участником опыта, моделирующего фантастическую реальность. Двухмерное пространство текста превращается в зеркало, в котором трёхмерный читатель может увидеть себя персонажем игры для существ из реальности с большим числом измерений. Не очень жизнеутверждающая перспектива, согласен.

А некоторые персонажи «Аномалии» не согласятся.