Больше рецензий

4 декабря 2021 г. 19:18

1K

4.5 Спойлер Лучше бы тебя не было!

- слышалось мне за каждой строчкой. Спрятанная детская боль. Грегор ни на минуту не вспоминает о себе самом. Оказавшись в фантастическом, нереальном положении, все мысли его по-прежнему сосредоточены на работе, на том, что он не должен подвести свою семью. Ведь работа - это то, что помогает чувствовать себя нужным, значимым. Он гордится тем, что семья снимает квартиру, которая им и не по карману, что сестра беспечна и вместе с тем обеспечена. Пусть семья уже и не высказывает благодарности за тяжелый неблагодарный изматывающий труд. Как позже сестра начала опекать Грегора, он прежде опекал свою семью.
Он отказывается от личной жизни, от самого себя, ради любви. Он не пытается установить контакт с семьей, его никто не услышит, и все уверены, что и Грегор их не поймет, нет и смысла разговаривать.
И Грегор готов прятаться, распластаться, забиться под диван, укрыться, лишь бы не видеть отвращения в глазах, лишь бы его не ругали, не вспоминали о том, какой он ничтожный, недостойный любви, недостойный семейного тепла. Только бы не видеть, как они расстроены из-за него, как плачут. Он мерзок, он не нужен, он мешает. Ему больше нечем оправдаться, нечем из последних сил пытаться заслужить любовь своих родных. Даже сестра, еще чуткая, нежная девушка, которая поначалу жалеет Грегора, в порыве инстинктивной заботливости, устает от него. Даже мать, не отрекаясь, все же не в силах и принять.
Ни слова нет о детстве, ни слова нет о духовной близости. Они не понимают друг друга. А слышали ли когда-нибудь? Понимали? Он вырос, стал сильным. Не получая любви он замещает собственную потребность заботой о семье. И Грегор нужен лишь пока выполняет определенные функции, не сам по себе, как личность. Он только в самом конце вспоминает, что он тоже ведь что-то хотел, что мог бы встать на ноги, а не ползать на жидких ножках, прячась в панцирь. Всё действие рассказа в одном доме, и пространство всё сужается, тает в дымке даже улица за окном. И сам Грегор истончается. Миру за окном тоже нет дела до Грегора. Для всех - он безмолвный.
Его же семья вдруг просыпается.
Вспомнились мне слова одного писателя: Трагедия — это не когда все умерли, трагедия — это когда обе стороны правы.
И цитата совсем из другой книги К.С. Льюса “Растожения брака”:

– Я тебя неправильно любила, – сказала она. – Прости меня, пожалуйста. Там, на земле, мы не столько любили, сколько хотели любви. Я любила тебя ради себя, ты был мне нужен.
– Значит, – спросил Актер, – теперь я тебе не нужен?
– Конечно, нет! – сказала она и улыбнулась так, что я удивился, почему Призраки не пляшут от радости. – У меня есть всё. Я полна , а не пуста. Я сильна, а не слаба. Посмотри сам! Теперь мы не нужны друг другу, и сможем любить по-настоящему.
– Я ей не нужен!.. – говорил Актер неизвестно кому. – Не нужен!.. Да, лучше бы мне видеть ее мертвой у моих ног, чем слышать такое!

Грегор не нужен семье, и оказалось, не так уж был и нужен прежде, когда он заплетал их своей заботой, пытаясь наполнить тем семейную полноту.
Отец оживает, мать начинает работать, сестра играть на скрипке. Они даже сближаются под действием тягостных обстоятельств. А Грегор должен сидеть в своей комнате, в темноте, и не мешать их жизни. Мать слишком слаба и зависима, она жалеет Грегора, но никому не приходит в голову, что Грегор разумное существо, что он слышит их, что с ним можно поговорить.
И Грегор отчаянно любит их, и готов ради них даже исчезнуть, потому что ему больше нечего отдать. Ему и в голову не приходит, что он может быть достоин чего-то, даже если он безобразен, и неспособен опекать свою семью.
Для меня это книга о глухоте, о неумении принимать. Виновата ли его семья? Они стыдятся Грегора, стыдяться мнений соседей и начальников. Мещанство ли виновато в этом? Они делают, всё, что должны бы, что ждёт от них общество. Если бы Грегор был просто прикован к кровати, у них не было бы такого шанса отказаться от него, их осудили бы, они испытывали бы муки совести. Но Грегор - не человек, они в нём человека не видят, и это снимает их вину. Они принимают его последнюю безмолвную жертву и вдыхают полной грудью.